– Надо что-то делать, Крестовый, – окликнул Кешу Евстафий. Голос его надломился. – Чего мы стоим? Они же сейчас повесят его! Ты что, не видишь, дьявол тебя побери!

Крестовый нервно сглотнул. Поднял вверх руку с «наганом» и прицелился в голову палачу. А что это изменит? Не жандармы, так толпа разорвет их на части. Их всех, и Мартынова в первую очередь. Кеша опустил оружие.

– Как же так? – Капитолина отступила на шаг назад. – Он же обещал…

Мартынову надели на шею петлю. Палач проверил надежность узла, подтянул его. Барабаны смолкли, и вся площадь на пару мгновений погрузилась в звенящую тишину. Толпа тоже затихла. Затем стоящий рядом с Арсением жандарм громко зачитал приказ генерал-губернатора.

– Стреляй же, Крестовый! Чего ты ждешь? – прошипел Евстафий.

Он сам готов был потянуться к оружию, но Лиза еще более неистово забилась в его объятиях.

– Стреляй!

Крестовый вновь вкинул «наган» и снова опустил его. Здравый рассудок боролся с эмоциями. Вспомнились слова покойного Поликарпа: «Мартын не впишется в систему. Это не его». Но Мартын вписался. Сумел. И теперь собирался сложить голову за эту систему. А что же он, Крестовый?.. Кеша колебался…

Изменить уже ничего невозможно.

– Он обещал, – на выдохе произнесла Капитолина.

Она отступила еще на шаг назад.

– Поздно, Капа, – отозвался Крестовый. – Слишком поздно…

Силы оставили Лизу. Или не выдержали ее нервы. Дважды дернувшись, она обмякла и повисла на руках Короткопалого. Он опустил ее на мостовую и наконец сумел-таки выхватить «наган». Крестовый бросился к нему и перехватил за запястье.

– Нет, Евстафий! Это ничего не решит.

– Какого черта? Это решит судьбу Мартына!

– Не решит. Его все равно убьют. А вместе с ним погибнем и мы. Погибнет система. Опомнись!

– Ты болен, Крестовый! – Евстафий попытался отпихнуть подельника, но Кешина хватка оказалась значительно сильнее. В мощи и габаритах Короткопалый явно проигрывал ему. – Мы должны хотя бы попытаться.

– У тебя глаза есть? – Крестовый тяжело дышал. Капли пота катились ему за воротник. – Нас всего трое. Лизу я не считаю. Нужно было брать с собой людей. А теперь…

– Иди к черту!

Евстафий изловчился и свободной рукой ударил Крестового по ребрам. Ответ Кеши не заставил себя ждать. Коротко, без замаха он впечатал кулак в лицо приятеля. Из разбитого носа брызнула кровь. Евстафий опрокинулся назад, больно стукнувшись спиной о рессору экипажа. Крестовый быстро нагнулся и вырвал из руки Короткопалого «наган». Убрал его под пальто. Обернулся.

Жандрам в парадной форме закончил читать приказ. Толпа снова взвыла, барабаны выдали быструю дробь, затем смолкли и в ту же секунду палач выбил скамью из-под ног Мартынова.

– Как же так? – снова вымолвила Капитолина. – Он же…

Тело Арсения дернулось раз, другой, третий… И замерло. Изображение Николая Угодника на груди повешенного продолжало раскачиваться из стороны в сторону.

Из Васильевского переулка на полном ходу выскочила пролетка и устремилась в направлении эшафота. В экипаже сидел человек в сером длинном пальто и шляпе с загнутыми полями. Он соскочил с подножки прежде, чем лошади стали, и бегом приблизился к жандарму, который всего секунды назад зачитывал приказ генерал-губернатора. Протянул ему лист бумаги. Жандарм развернул его, бегло прочел и растерянно обернулся на повешенного преступника. Поскреб в затылке всей пятерней и в заключении беспомощно развел руки в стороны.

– Капа! – окликнул старшую Вайсман Крестовый.

Она быстро обернулась.

– Смотри! Сукин сын все-таки не обманул меня. Они помиловали его. Помиловали! Но после того, как повесили. Все рассчитал, ублюдок… И слово свое поганое сдержал, и… Мерзавец! Какой мерзавец! Но он мне ответит за это. Клянусь!

Капитолина словно сейчас только заметила и лежащую без сознания сестру, и утирающего разбитый нос Евстафия. Из растерянной дамочки Вайсман за считаные секунды превратилась в прежнюю властную повелительницу хитрованских уркаганов. Перемена была слишком разительной, чтобы ее не заметить.

– Грузите Лизу в карету, – распорядилась Капитолина.

Евстафий не пошевелился. Крестовый поднял девушку на руки и бережно перенес ее в экипаж. Капитолина забралась следом. Кеша обернулся к Евстафию.

– Ты с нами?

Короткопалый медленно поднялся на ноги.

– Я сяду на козлы, – мрачно произнес он.

– Как знаешь, – ответил Крестовый.

Однако он дождался, когда Евстафий займет надлежащее место, и только после этого распахнул дверцу кареты. Повернул голову и последний раз мазнул взглядом по фигуре Арсения Мартынова.

Народ начинал постепенно разбредаться. Площадь пустела на глазах. Черная повозка, запряженная парой тощих гнедых лошадок, медленно покатилась к Васильевскому переулку. За ней потянулись и жандармы. Палач сошел с помоста.

– Прощай, Мартын, – шепнул Крестовый. – Я знаю одно: таких, как ты, больше нет и не будет. Вся наша система не стоила тебя. Не стоила одного человека. Но судьба есть судьба. Прощай!

Он вспрыгнул на подножку и исчез внутри экипажа. Дверца мягко захлопнулась. Евстафий ударил кнутом, и лошади рысью помчали в сторону Хитрова рынка.