— Не поминай мне о нём, — поморщился Темнейший. — То, что он и Исара единственные существа в этом мире, способные не отвернуться при всей моей сущности, уже выделяет их из толпы.

— И вы дали ей метку, — продолжал допытываться волк. — И кто же начал всё это безумство?

Темнейший стиснул губы, поймав собственный взгляд в отражении. Он ему не понравился: глаза больше не источали лёд, не отстраняли своей тьмой, словно её кто — то взял и вычерпал из него. Но то, что это сделала маленькая ниитка, чьё сознание избрала Луна, ему не верилось.

— Она, — поняв, что Сивер ждёт ответа, негромко произнёс Темнейший. — Под действием цветочного вина.

Волк подавился, тут же заворчав на себя и вновь взглянув на него.

— Хотел бы я это видеть, — хмыкнул он, но уши навострил. — И вы ещё медлите?

Темнейший не сумел подавить тяжёлую усмешку, повернувшись к Сиверу и чуть ли не содрав пуговицы на чёрной кожаной броне. От неожиданности волк отступил, и увидев грудь хозяина, прижал уши, отведя погасший взгляд.

— Как думаешь, увидь это, что она сделает? — с металлом в голосе поинтересовался Темнейший, отчего тени заклубились по углам комнаты, а горящие призрачным жёлтым светом фонари чуть ли не потухли. — Я совру тебе и себе если скажу, что со мной всё в порядке… болезнь прогрессирует. И чем дальше она заходит, тем больше затрагивает меня… боюсь, скоро вам всем придётся уйти.

— О чём вы? — тут же настороженно вскинул голову Сивер.

— Болезнь не остановить… да, замедлить можно, но не остановить. Настанет момент, когда я уже не смогу её сдерживать. Тогда вам всем придётся покинуть мой край… видимо, пророчество Луны единственное, что нас ещё может спасти, — на миг закрыл глаза Темнейший, произнеся то, что тревожило его уже не одну ночь.

— Знать бы ещё, где сам избранник, — обессиленно вздохнул чёрный волк.

— Я знаю, где он, — вновь переведя взгляд на окно, негромко произнёс Темнейший. — Поэтому завтра отправляюсь к брату.

— Правда? — от неожиданности тот вскинул уши. — Вы всё же посетите Светлейшего? А как же сёстры Аар?

— Исара поедет с нами. Надеюсь, Хорм и асахи приглядят за этими двумя, — ставя точку на этом разговоре, произнёс Темнейший. — Набери охрану. С рассветом выезжаем.

— Как скажите, — растеряно ответил Сивер, поспешив скрыться за дверью и оставить хозяина одного.

Поведя плечами, отчего плащ за спиной вновь заклубился и истончился до тонкой полупрозрачной пелены, Темнейший опустился за стол. Даже не смотря на угрозу, нависшую над всей его частью Малоречья и над ним, последнее, о чём хотелось думать — так это о скорой смерти. Никто не вечен, даже он с братом.

Поведя рукой по шее, он замер на страшном шраме, что как бельмо на глазу всё время выделялся.

Темнейший соврал.

Он помнил имя той, кто так подставила его. Помнил, и забыть даже не старался.

Отняв ладонь от шеи, Темнейший взглянул на матовые когти, хищно блестевшие в тусклом свете. Раньше они были не такие острые. Но и он тогда привык пользоваться мечом.

— Пассия, да? — вспомнив слова Сивера, задумчиво произнёс он, постукивая когтями по столу. Губы тут же дрогнули в холодной усмешки. — Брат точно «обрадуется».

Рассвет тронул небо, проникая золотистыми лучиками в комнату. Цветы тут же оживились и зашелестели. Развернулись бутоны, и воздух запах сладкими ароматами. Я даже замерла на краткий миг, зажмурив глаза и встречая рассвет. Это продлилось чуть больше минуты, и я вновь обратила свой взор к столу. На нём была разложена карта Малоречья, выполненная на старой тёмной кожи. Приходилось вглядываться в затейливые надписи, что бы хоть что — то разобрать.

Закопавшись пальцами в волосы, я просматривала обширную территорию Малоречья. Земли Светлейшего и Темнейшего были поделены равно, а между ними пролегала тонкая полоска границы. Они занимали почти всю карту, рекой отделяясь от земель людей. Я взглядом нашла не так давно опустевшую деревню. От неё вела серебристая дорога на запад.

— Госпожа, вы должны готовиться! — раздался позади меня хор двух асах. От неожиданности я чуть не подпрыгнула на стуле, резко обернувшись к ним.

— Мы уже собрали в дорогу вещи! — воскликнула одна из них, кивнув в сторону сумки на диване.

— Ведь неизвестно сколько вы там проведёте, — дополнила вторая.

— Вы собрали всё самое нужное? — не поверила я.

— И необходимое! — кивнули те.

Поднявшись с места, я подошла к кожаной сумке. Раскрыв её и выпотрошив всё на кровать, я хмуро взглянула на потупивших взгляд асах.

— Боюсь спросить — а мне из этого паруса шить? — сухо поинтересовалась я, смотря на великое множество платьев. — И кого же мне в этом соблазнять?

— Ну есть кое — кто на примете… — переглянувшись, тут же захихикали асахи.

— Ну прекрасно, — фыркнула я, откладывая платья как можно дальше. Заметив, что асахи не перестают смеяться, я уже громче поинтересовалась: — И неужели вы думаете, что платья сыграют хоть какую — то роль? Зря только материал портили. Подайте мне штаны.

Асахи тут же перестали улыбаться, удивлённо взглянув на меня.

— Как, штаны? — шёпотом переспросила одна.

— Вы же пассия…

Они не успели договорить, как в них полетело брякнувшее монетками платье. Охнув, асахи тут же растворились на дымку, больше не решаясь показываться не на глаза.

— Неужели у вас других тем для разговоров нет?! — сухо поинтересовалась я, подходя к шкафу и вытаскивая оттуда штаны с рубашками. — Лучше подумайте, где раздобыть мозги! Они вам точно не помешают!

Сгрудив всё на кровать, я отобрала пару плотных чёрных штанов с такими же рубашками. Помедлив, решила всё же взять платье, но самое простое, какое только было: голубое с синими бретельками, скрещивающимися на спине. И то только из — за того, что наверняка по прибытию Темнейшего Светлейший решит устроить пир. А если ему ещё доложат про меня, а ему наверняка доложат, то придётся принарядиться.

Присев у кровати и оглянувшись, убедившись, что асах точно нет, я вытащила таинственный кинжал. Не очень хотелось, что бы он оставался здесь, но и взять с собой я не могла. Мало ли что может случиться?

Решительно качнув головой и убрав кинжал обратно, перед этим завернув его ткань, я поднялась с колен. Было бы неплохо для начала найти ножик какой — нибудь. Может, Темнейший и будет против, но мне так легче.

Подняв с пола серебряный колчан с чёрным луком, который так и оставила себе после решения пойти второй раз на охоту (отменившегося из — за этих гостей), я подошла к двери. За все эти дни безделья я приноровилась к луку, стреляя из него по яблокам на голове Сивера. Бедный волк, чуть из чёрного не стал белым.