– Возможно, тут совсем другое, Вэл. Может быть, он просто рассчитывал не допустить, чтобы нас убили.

– Вот как? Ну, ты и оптимист!

– Я просто пытаюсь смотреть на жизнь позитивно.

Из темного жерла пещеры они двое в течение нескольких долгих минут молча осматривали окрестности. Нигде не было заметно никакого движения, если не считать редких султанов снега, поднимаемых с поверхности ледника порывами ветра. А затем ствол «винчестера» в руках Валентины остановился и замер, словно пойнтер, унюхавший дичь.

– Джон, – проговорила Валентина будничным тоном, – посмотри-ка примерно на два часа, расстояние около двухсот пятидесяти ярдов, позади того небольшого подъема.

Смит повернул бинокль в направлении, указанном женщиной. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы найти взглядом бугорок на поверхности ледника, о котором говорила Валентина. Там не было ничего, что напоминало бы человека. Ничего особенного, просто маленький сугроб у основания хребта. И все же было в нем что-то необычное. Своими очертаниями и формой он явно выбивался из окружающего ландшафта.

– Думаю, тут что-то не так, – сказал Смит, – но я не уверен.

– Я тоже, – ответила Валентина. – Так давай… проверим?

Маленькая смерть вырвалась из ствола ее «винчестера» модели 70, и сугроб как-то странно дернулся от удара пули, прилетевшей с чудовищной скоростью. А потом Смит увидел в бинокль, как на белой поверхности появилась темная точка. Она начала расползаться и вскоре превратилась в быстро темнеющее красное пятно.

Валентина передернула затвор, выбросив из патронника стреляную гильзу.

– Ну вот, проверили, – констатировала она.

– Действительно, – медленно кивнул Смит. – Наверное, там залег один из их взводов спецназа, насчитывающих по четырнадцать бойцов. Более многочисленное подразделение было бы обнаружено со спутников.

– Ага. – Валентина загнала в ствол новый патрон. – Готова держать пари, что эти ребята – из Владивостокского гарнизона: либо сибирские монголы, либо якуты, которыми командует русский офицер. Во времена Советского Союза они обычно охраняли лагеря ГУЛАГА. Эти парни полностью приспособлены к действиям в арктических условиях, и обычно с ними лучше не связываться. Что касается оружия, то, я думаю, нам придется иметь дело с автоматами «АК-74» и ручными пулеметами «РПК-74». Поскольку они наверняка прибыли сюда налегке, гранатометов «РПГ» у них с собой скорее всего нет.

– Но зато у них есть подствольные гранатометы, – возразил Смит, посмотрев на Валентину. – Надеюсь, ты понимаешь, что это означает для нас.

Валентина вздернула бровь в своей обычной манере.

– Еще как понимаю! Сейчас у нас есть преимущество перед ними. Пока мы будем держать их на расстоянии с помощью нашего более дальнобойного оружия, нам ничего не угрожает, но когда наступит ночь или ухудшится погода и они смогут подойти к нам поближе – ярдов, скажем, на семьдесят пять, – нам хана.

– Станция на острове Среда вызывает корабль Береговой охраны «Хейли!» Вызываем «Хейли»! Вы слышите нас? Прием!

Рэнди повторила вызов, наверное, уже в десятый раз и, сняв палец с кнопки микрофона, напряглась, вслушиваясь в радиошумы, исторгавшиеся из динамика радиостанции. На мгновение ее сердце замерло: ей показалось, что сквозь треск радиопомех она уловила еле слышный человеческий голос, назвавший нечто похожее на позывные «Хейли». Но вскоре надежда в ее душе угасла. Это были не позывные, а какой-то неразборчивый, постоянно повторяющийся вопрос.

Рэнди взглянула на часы. Они показывали ровно час, и как раз сейчас радист с «Хейли», в соответствии с графиком радиосеансов, пытался установить связь со станцией. Слабый, едва уловимый вызов – вот самое большее, на что была способна мощная рация «Хейли» в этих жутких погодных условиях, что уж было говорить о слабосильном передатчике «СИНКГАРС», перед которым сидела Рэнди!

Она со злостью покрутила тюнер, перешла на тактическую частоту и снова поднесла микрофон к губам.

– Научная станция острова Среда вызывает поисковую группу! Станция вызывает поисковую группу! Джон, ты меня слышишь? Прием!

Она нетерпеливо убрала большой палец с кнопки приемника. Ей хотелось заорать на динамик, из которого слышалось лишь неумолкающее шипение помех. В итоге она так и сделала, только крик ее был направлен в микрофон:

– Джон, черт побери, это Рэнди! Ты меня слышишь? Прием!

И – ничего в ответ.

Какая бы ни была погода, она должна была бы услышать хоть что-то от других – хоть с корабля, хоть от Смита с Валентиной. Так в чем же дело, дьявол их всех забери?! У Рэнди стало появляться чувство, что ситуация близится к какому-то коллапсу, к которому она не готова и суть которого не понимает.

– Что произойдет, когда они не получат от нас никаких известий? – поинтересовался доктор Троубридж.

Рэнди вдруг ощутила невыносимую усталость. После бессонной ночи, в течение которой ей пришлось караулить Кроподкина, она перенесла место их базирования из жилого домика в лабораторию и провела все утро в бесплодных попытках выявить неисправности стационарной рации и спутникового телефона, а также столь же безуспешно пытаясь установить связь с переносным радиопередатчиком, который взяли с собой Джон и Валентина.

– Не волнуйтесь, доктор, если с нами не удастся наладить связь в течение определенного времени, будет задействован план отработки нештатных ситуаций. – Рэнди выключила рацию и повесила микрофон на крючок. – Мы получим помощь в полном объеме.

– Хорошо бы, – пробурчал Кроподкин. – Возможно, сюда пришлют кого-нибудь еще, помимо гестапо.

Рэнди пропустила слова пленника мимо ушей. Со стянутыми за спиной руками, он, сгорбившись, сидел на стуле в дальнем углу лаборатории и время от времени вкрадчивым, заискивающим голосом заводил разговор с доктором Троубриджем – в основном на какие-то малозначащие темы. Однако в отношении Рэнди он хранил мрачное молчание, иногда, правда, отпуская колкие реплики.

Но при этом Кроподкин внимательно слушал, а его глаза подмечали все происходящее вокруг. Рэнди даже казалось, что она слышит, как ворочаются мысли в его голове. Кроподкин явно знал – что-то должно произойти, и ждал этого.

Рэнди тяжело опустилась на второй стул и оперлась локтями о лабораторный стол. Господи, до чего же она устала! Она не спала и постоянно была настороже в течение двух ночей. В ее рюкзаке лежали стимулирующие таблетки, но она не хотела принимать никакой химии, вызывающей искусственное состояние бодрости и уверенности в себе. Кроме того, Рэнди знала, что после того, как действие таблеток закончится, она рухнет замертво и будет довольно долго ни на что не пригодна.

Она потерла покрасневшие глаза, надеясь унять в них резь, и взглянула в запотевшие от разницы температур окна домика. Она страстно надеялась увидеть, что в лагерь возвращается Джон. Ей так хотелось сдать свою затянувшуюся вахту! Хотя бы ненадолго, чтобы всего на пару минут закрыть глаза.