Конь и упчоч самозабвенно делили последний плесневый (и потому никому вдвойне не нужный) сухарь. Почти невольно Вэрри следил за скандалом, отвлекшись от Миры. Такие разные по размеру и возможностям! И одинаково убежденные в своей исключительности и избранности. Пока айри усмехался и фыркал, увлеченный странным зрелищем, Альтэ-Мира устроилась на спине вожака, мягко и крепко обхватила его шею. Ее веса птица не ощущала, поднявшись в воздух одним рывком лап и крыльев.

Мира рассмеялась, Вэрри резко обернулся, вскинул голову, нашаривая взглядом уходящих ввысь птиц и охнул, неловко заваливаясь на спину. Он всё еще слышал сознание девочки совершенно отчетливо, даже лучше и яснее, чем прежде. И теперь, вместе с ней, – летел. Даже глаза прикрыл, чтобы зрение не мешало и не отвлекало от ощущения чуда: он парил над миром без птиц, кораблей и прочих глупых ухищрений. Как маленькая арагни, не способная видеть, но умеющая постигать суть. Свободу движения, солнце на коже, ветер, высоту, раскрывающийся во все стороны горизонт. И не осталось в нем ни капли тоски и боли прошлого. Все правильно. Нельзя вечно носиться на крыльях. Он знал полет, теперь знает и землю внизу, оттого видит ее куда полнее и ярче.

Когда птица приземлилась, радость не ушла.

Мира долго махала вслед крылатым, освободившимся от обещаний и нацелившимся теперь коротким клином на запад. Потом подошла, села рядом, нащупала его ладонь. Погладила сунувшегося под добрую руку Лоя, удивленно перебирая ворсинки его меха и хмурясь. Незнакомое существо, странное, сложное в понимании и очень интересное. Впрочем, главное – он друг и спутник айри. Умный, почти как ее Норим.

– Спасибо, Вэрри.

– Не грустно на земле?

– Нет, конечно. И тебе не грустно, – лукаво улыбнулась она. – Хорошее было желание. Удачное.

– Ах ты маленькая нахалка! – Вэрри подпрыгнул, одним движением перетекая в стоячее положение и поднимая Миру. – Ты меня обманула! Это же не твое настоящее заветное желание. Ну как теперь верить людям?

– Моё, просто не совсем уж самое заветное. Может, точнее, оно чуть-чуть наше, – поправилась она. – Пойми, я не умею иначе. Так бывает: думаю, что загадала себе, а оно оказывается не только для меня. Я прежде не встречала таких как ты, умеющих делиться сознанием. Вот и запуталась, где чьи мысли. Ну не сердись!

– Оправдалась ловко, – вздохнул айри без прежнего раздражения. – Багдэши бы гордились тобой.

– Они мной и так гордятся, они вообще замечательные. Особенно бабушка Лада. Жаль, вы не встречались. Она такая ласковая и домашняя, без нее Джами стала бы настоящим степным пожаром. Спасибо тебе, летать было удивительно, и я теперь правда знаю, что это такое. Я даже времени счет потеряла, ведь уже вечереет. А мне казалось, прошло несколько минут. Садись на Норима, надо сильно спешить вниз, в гавани с полудня, а то и раньше, ждет шхуна князя, меня тут очень балуют, опекают и доставляют морем. Теперь отвезут на праздник. Поедешь? Ты ведь наверняка не собирался туда.

– Да, если хочешь, я с тобой еще не наговорился, – все еще чуть сердито вздохнул айри, устраиваясь в похожем скорее на мягкую накладку-потник низком седле и усаживая перед собой девочку, невесомую, как пушинка. – И строго при условии, что у тебя найдется новое желание, настоящее, взамен испорченного.

– Исполненного.

– Не спорь!

– Ладно. Тогда не стоит возвращаться в столицу, хотя я тоже очень хочу поговорить и выслушать новые твои рассказы. Ты умеешь раскрашивать мой мир, никто больше не умеет. Но – не судьба пока. Туннры вчера зашли в ближнюю бухту, водой запастись и размяться, как они сказали. Я так думаю, на самом деле видели карнский торговый корабль недалеко, вот и приглядывают за берегом. Сегодня в ночь уходят к материку, и вдоль его побережья поплывут на север, домой. Через неделю их сменят другие люди князя Туннрёйз, которые будут помогать Архипелагу весь следующий год. И снова сменятся, так будет, пока у нас флот перестраивается и чинится. В общем, плыви с ними. Вот чего я хочу: найди кузнеца Старого медведя и передай ему мой привет и просьбу поселить тебя на пару лет. Он звал меня Одуванчиком, я тогда волосы только-только обрезала, и они были белые и торчали во все стороны, как пушинки. Так и скажи, он поверит и не откажет.

– Это опять не настоящее желание. Имей уже совесть! Я дракон, вот ка-к рассержусь…

– Ой, напугал! Пока – настоящее, потом будет видно, – еще более лукаво рассмеялась она. – Тебе от меня легко не отделаться. К тому же я сказала лишь первую его часть.

– Давай продолжение, – покорно вздохнул Вэрри.

– Вторая часть куда как серьезна. И это уж точно не мое желание, но без тебя может все выйти очень худо. Неловко мне тебя и просить, но надо. Бабушка Лада, когда переселялась сюда по весне и ждала шхуну в порту, встретила там говорящих на ее родном языке людей. И узнала, что у них дома беда. Толком я не понимаю проблемы, да и она не ведает. Но что-то сильно плохое. Как бы не очередной желающий стать королем. Насколько я могу понять, ты от этого лечишь лучше любой снави.

– Я посмотрю, что происходит, и решу, нужно ли кого лечить. Не люблю лезть в чужие дела без крайней нужды.

– Вот и прошу о том самом, посмотри. Дело-то темное, мне дурное видится. Как бы не пришлось тебе еще кого от разбойников спасать. – Она чуть сгорбилась, айри пришлось ободряюще погладить узенькую спину. – Кто меня пустит в снави, если вынуждаю тебя ехать и жизни отбирать?

– Больно мрачно, – покачал головой с сомнением Вэрри. – Наверное, бабушке твоей все же удалось узнать чуть больше, чем ты мне рассказала.

– Гораздо больше, чем Лада рассказала мне, – вздохнула Мира. – Я поняла, что она чуть ли не собирается туда ехать. Вот и думаю – дело окончательно плохо. Бабушка замечательная, но это не для нее занятие, князей вразумлять. И еще я как-то очень уверенно знаю, что тебе там надо быть раньше зимы. И что дорога может выйти длиннее, чем ты ждешь.

– Слушаюсь, о принцесса, – усмехнулся Вэрри. – Не смею возражать и жду уточнений. А ты имей в виду: я сам решаю, кому голову рубить, а кому спасать. И сам за свои решения отвечу, когда спросят. Уже очень давно ни деньги, ни пожелания не могут вынудить меня отнимать жизнь, если я считаю ее стоящей. Или сохранять бесполезную.

– Спасибо. В общем, мне и сказать больше нечего. От Брусничанки, где живет дядька Медведь, до границ Канэми конь вроде Норима за двое суток доскачет. Правда, это полным ходом, и если в лесу есть торные дороги…

– Хорошим ходом, в пяти аршинах над землей, помахивая крыльями, как в сказках! – рассмеялся Вэрри. – Я бы положил на путь в их лесах все три недели. Хотя там и правда не более трех сотен верст. Вот только болотами да дебрями. Не фыркай, ты не лошадь и не Джами! Я же сказал, займусь.

– Норим наверняка доберется быстрее, вот я о чем фыркаю, – тряхнула она своей челкой, не ставшей короче с прошлой встречи, но зато куда более ровной и аккуратной, Вэрри даже не удержался и дернул волнистый локон, убеждаясь в его готовности снова лечь на избранное хозяйкой место.