– Красивые волосы, – похвалил он. – Даже у арагни редко встречаются такие светлые и кудрявые, да еще и густые. Ты изменилась, стала время тратить не только на чистку нахального Норима, но и на свою голову. Умница.

– Стараюсь, – смутилась она и снова тряхнула головой, освобождая прядь. – Небось думал всё время, как меня научить видеть мир? И что я этого попрошу?

– Да. Снави говорят, можно попробовать, но года через четыре, когда тебе исполнится хотя бы шестнадцать. Пока же я настаиваю: ты должна познакомиться с Деяной, она будет на празднике, это замечательная снавь. И уговорить ее окончательно остаться на островах, ей тут очень нравится. Эта женщина вечно боится стеснить окружающих и к тому слишком горда, чтобы просить. Но ей нужен дом, а тебе – наставница. Сделаешь?

– Конечно. На Мрайсе болеют дети, настоящая эпидемия. Скот с материка трудно переживает смену климата. Сестра вашего капитана Тайрэ мечтает развести виноградники, но у нее ничего не выходит. У нашего Амира есть свое заветное желание. Я могу много найти самых настоящих и важных причин, и все позволяют устроить хороший кров и потребуют длительного времени. Я умная.

– Багдэши воспитали, ага. Будешь вторым министром.

– Не дразни меня. Ты же знаешь, у меня дар и я буду снавью. И шестнадцать мне исполнится очень скоро, через три года. Это все Амир, у него привычка по обычаю своей родины называть полные годы возраста. Мне было без двух недель одиннадцать, когда ты подарил мне Норима. А он сказал – десять. Будто я ребенок! Вот теперь мне уже совсем много – тринадцать.

– Конечно, ты взрослая, – весело прищурился Вэрри. – По драконьему счету уже не дитя. Никак не меньше, чем второй век, раз берешь второе имя. Я первый раз сменил свое в сто десять лет. Стал Аэр. Ты у нас Альтэ… Сильно искаженное звучание от «лекарь любых болезней». – Он вздрогнул удивленно. – Искаженное – если мужское, а как женское оно вполне даже правильное. Забавно, правда? Я такого имени у своих родичей не помню. Да и быть его не может, женского…

– Значит, она жила внизу, в долинах, – серьезно разъяснила ему очевидное для себя Мира.

– Глупости, у бескрылых драконов нет женщин, – нахмурился Вэрри, без раздумий выдавая страшную тайну своего рода. – Точнее, их только лишь три, наших драконий, и все – крылатые. Оставшись на земле мы еще и поэтому считаем себя бессмысленными и бесполезными. Мы, в отличие от людей, не народ, а обломок мира драконов, этому самому миру для развития и выживания ничуть не нужный.

– Зато людям ты нужен! – ревниво перебила его вздохи Мира. – И Амиру, и кормчему. И мне. Всем!

– И все же я никогда не слышал, чтобы хоть одна дракония отказалась от полета. А еще от поклонения, мы ведь их боготворим. Откуда же имя в сказке?

– Может, они способны жить тут временами, по настроению? – неуверенно предположила Мира, не желая расставаться с восхитительной мыслью, что у нее настоящее драконье имя.

– Не знаю. Но в то, что настроение любой сильной женщины меняет мир, я вполне готов поверить. А неверующих отошлю на воспитание к Захре. Кстати, вполне допускаю, что драконии готовы помогать людям. Малыш, а ты можешь одно мое желание выполнить тоже, пока я занимаюсь твоим? Лучше даже два.

– Само собой, – серьезно кивнула она.

– Обязательно кушай три раза в день и досыта. Ну нельзя так себя запускать, одни кости, и те уже высохли. В твоем возрасте надо хорошо питаться. И расти. А ты от слабости дрожишь и мерзнешь, хоть никуда не уезжай!

– Скучные у тебя желания и подозрительно похожие на требования бабушки Лады, – насторожилась Мира. – Второе, полагаю, это высыпаться и отдыхать.

– Именно. У тебя замечательная бабушка!

– Дракон, ты просишь непосильного! – взмолилась она, – я тут одна, а болеют многие и они нуждаются в помощи. Срочной, понимаешь?

– Деяна останется на островах и вас станет двое. Тогда будешь исполнять обещанное? – сердито уточнил айри. – Я не люблю отговорки!

– Да, – неуверенно кивнула девочка. – Постараюсь.

– Ненадежный ты человек!

– Очень постараюсь, – голос стал совсем жалобным. – Правда.

Ворчать не хотелось. Но и молчать – тоже. Вот они и обменивались лениво фразами, позволяя Нориму легонько качать седло на мягкой иноходи. Обманчиво легкой, горы уходили назад стремительно, а неровности тропы почти не примечались. Вэрри удивлялся скорости: конь и правда хорош. А ведь только три года, почти жеребенок, настоящую силу и выносливость не накопил. За очередным поворотом в вечерней дымке мелькнул залив, приблизился синий борт княжеской шхуны. Конь уверенно ступил на сходни, – явно его возили морем не первый раз. Вэрри разгреб выгоревшие волосы на макушке Миры и поцеловал ее на прощанье. Обещая еще раз, без слов, обязательно вернуться. Она расслышала и довольно засмеялась. А потом шхуна со скрипом и шелестом оделась в паруса и поймала слабый ветер. Закат уже догорел, его остывающие угли тлели далеко за хребтом острова, обращенная на восток бухта по самые макушки скал утонула в сумерках. И сознание Миры все удалялось, такое теплое и родное. От этого ночь казалось особенно темной и зябкой. Хорошо, хоть Лой рядом и сочувственно крутит ноющее от его усердия ухо.

Вэрри фыркнул, представив последствия пяти-шестисотлетней крепкой дружбы айри и упчоча: свое малиновое правое ухо тройных размеров. И пошел знакомиться с туннрами, которых Мира коротко и уверенно попросила за него. Маленькая, но непререкаемая: безропотно приняли на борт, разместили чуть ли не в единственной крохотной каюте-навесе и пообещали разбудить утром. Берег Карна здесь относительно близок, ветер благоприятен, а гребцы устали от безделья и желают вращать весла и петь. Вэрри усмехнулся: нормальное состояние этих странных людей. У туннров он жил долго, лет сто назад, как раз после поджога фрегата. И до сих пор с удовольствием вспоминал то время. Особенно – чудесное ощущение уверенности в друзьях и даже врагах. Кинжал в спину ночью можно поймать где угодно, но не в Туннрёйзе. Там оскорбленный спокойно и неспешно сообщает за ужином обидчику о своем намерении его зарезать, подробно излагает повод и деловито уточняет удобное для обоих время, место и прочие важные детали. Обстоятельные они люди и крепкие в убеждениях. И песни у них обстоятельные. Короткой летней ночи только-только хватит, чтобы вспомнить пару длинных саг о походах и победах дедов.

Устроит ли его, гостя, за которого просила сама Альтэ, пустое песчаное побережье в полутора днях пути от Кумата? Вэрри кивнул благодарно. Чем это место хуже любого иного?

Завтра он проснется и начнет свой путь к кузнецу.

Здесь дела уже полностью закончены. Там – только начинаются. Если он изменился, то и мечи его должны стать иными. Ведь уже давно ему не безразлично, чья рука будет их держать и против кого направит.

Легенда четвертая. Дракон с тысячей имен

Ргиро попробовал кашу, довольно кивнул и уселся возле сердито сопящего малыша. Младшенький был капризным. Точнее, упорным. Если уж он пожелал драконью кашу, то именно кашу по рецепту айри, и требовал до последнего. И теперь довольно молчал и сопел, уже уверенный в своей полной победе над дедом. Внуку только-только пошел третий год, а негодники-родители бросили его, умчались за море добывать вождю Ларну девочку! Ргиро поудобнее перехватил мисочку.