дело в регенерации, Эй. Я — не обычный шиноби.

И это было правдой. Этот необычный шиноби придумал, как обратить силу в слабость, а потом вновь сделать ее силой. Семь Вдохов Небес были слабее Врат, но зато позволили разработать уникальное нин-кендзюцу на основе Стихии Льда. Оно было эффективно в большинстве случаев, но не против таких людей как Райкаге. Иногда против лома попросту нет приема.

Если нет другого лома…

— Врата Удивления, — криво усмехнулся Сенсома. — Удивлен, сильнейший?

Последнее слово прозвучало с издевкой. И Эя охватила ярость.

— Ты умрешь прямо здесь!

Его вновь напитали молнии. Казалось, будто бы сама Гора была в ярости от самоуверенности Бога Шиноби. Нинтайдзюцу, окрасившееся черным, оказалось переполнено мощью, и всю эту мощь Эй вложил в одну руку, зная что больше никогда не сможет ей двигать.

Неважно. Главное — победить.

Уже без Хенге, аура Сенсомы окрасилась в синий цвет Врат Направления Скорости, даруя ему, вкупе с остальными режимами, превосходящую скорость. Величайший Контроль по-хозяйски прошелся во всей Горе…

— Не может быть! — пораженно воскликнул Эй, видя то безмерное количество могущества, что вобрал в себя Бог Шиноби. — Невозможно!

А его отец, тем временем, сблизился и нанес удар. И Сенсома увернулся, оказавшись сбоку от распластавшегося в затяжном прыжке воина. Почетного воина. Сильного воина. Но…

— Ты не сильнейший.

Сокрушительной силы удар впечатал крепкое тело Райкаге в Гору с такой силой, что она затряслась целиком, а вдоль нее прошла трещина. Эй-младший пораженно уставился на раскол, дошедший аж до них. Еще миг и…

Священная Гора разрушилась целиком.

Поднялся вой. Дернулись. Като Дан и Цунаде Сенджу развернулись, пытаясь воспользоваться замешательством шиноби Облака, а те, в свою очередь, встали в стойки, но всех их остановили слова простого, с виду, пьяницы.

— Ловен Брау, друзья, — хлопнул в ладоши Архимаг. — И это я не представляюсь.

Тут же захмелевшие до крайней степени шиноби рухнули на землю, борясь с желанием закрыть тяжелые веки навсегда. Эй загреб в руку горсть гравия и поднял голову.

А на месте Священной Горы набирал обороты величественный ураган.

Огромное торнадо, порожденное силой удара Сенсомы, его чакрой и… его «догонялками» с Эем. Сколь бы ни был силен удар, Райкаге остался жив, пускай и не слишком цел. И сейчас он на полной скорости пытался отступить, но Математик Боя лишь загонял его, заставляя бежать по кругу и еще больше усиливая ветер.

Ни один камень не упал на землю. Все они удерживались торнадо.

— Я в восторге, Автор! — рассмеялся пьяно Ловен, поднимая руки к небу. — Давай-ка и я пособлю-у-у!

Искра, сорвавшаяся с руки Архимага врезалась в плотную стену вихря и тут же подожгла его. Практически весь. Разом.

— Биджу! — ругнулся Третий Эй, прижимая к телу ставшую бесполезной руку.

— Не трогай Биджу! — громыхнул над ним голос Исобу, и Райкаге потянуло вниз.

Сенсома сделал, что хотел. Он разрушил Гору и использовал силу от ее разрушения для того, чтобы закрутить гигантский торнадо. Потом он поддержал, с помощью Риннегана Исобу, камни в воздухе, пока вихрь не набрал силу. И он же не стал мешать Ловену, оградившему своей магией путь для магии молний этого места. А еще добавившему огня.

И теперь Райкаге падал в самый центр всей силы гигантского торнадо, несомый могуществом Пути Дэвы. А сам Сенсома, наоборот, поднимался ввысь.

— Ты очень крепкий, Третий Эй Дачи, — произнес перерожденный, вознесшись над конусом своего вихря. — так что я не буду сдерживаться.

Миг, и от его ног снежинками разошелся мороз, в считанные секунды превратившийся в огромный купол, накрывший получившееся торнадо льдом. Сенсома уверенно встал на него и сложил печати.

— Великое Стихийное Комбо: Взрыв!

Огненное торнадо, включившее в себя Ветер, Огонь и Камень, раскрутилось до бешенства и сузилось. А после раздался взрыв, ставший, благодаря Льду Сенсомы, направленным ровно на Райкаге, лежащего в самом низу.

* * *

Пыль улеглась лишь через двадцать минут после взрыва. Все это время Ловен пил, не отходя от пьяно спящих шиноби, на которых подействовала его магия. И все это время Ловен ждал.

— А вот и ты, — оживился, наконец, Архимаг.

Сенсома выглядел потрепанным, но живым. Он довольно улыбнулся снявшему заклятие другу и посмотрел на спящих.

— Я их не трогал, — поднял честные глаза Ловен. — Но могу и…

— Оставь, — махнул рукой Сенсома. — Этой Стране нужен Каге. А ему нужен брат.

— А отец им тогда зачем? — нахмурился Ловен, глядя на еле дышащего Третьего Райкаге, оставленного Сенсомой в воронке. — Он же был силен…

— И умен, — добавил Сенсома. — Подхватывай народ и идем. Больше он не сможет сражаться, но внуков понянчит…

И они ушли, унеся с собой союзников и оставив Третьего Эя лежать на холодной земле.

Беда в Конохе

Эй проиграл…

Третий Райкаге, сильнейший шиноби поколения — он по определению не должен был знать поражений. Однако, когда в дело вступает Математик Боя, все определения, правила и незыблемые истины рушатся карточными домиками, попавшими прямо в эпицентр торнадо его силы. То же случилось и с силой Эя, объединившегося со Священными Молниями Священной Горы. В тот самый миг, когда он почувствовал себя непобедимым, Узукаге раздавил его всего двумя атаками.

— Славная смерть… — прохрипел Эй, вглядываясь в поднявшуюся от взрыва пыль.

Где-то там сейчас находится его сын.

— Ты еще жив, Райкаге, — раздался над головой уже хорошо узнаваемый голос.

Затуманенные близостью смерти глаза смогли-таки вывести в мозг картинку. Сенсома Узумаки-Томура стоял над телом поверженного Райкаге и смотрел на него, слегка нахмурив брови. Он стоял твердо, так, будто бы только что не он сражался в битве насмерть с самым сильным Каге своего времени.

— Недолго, — Эй прикрыл глаза. — Мне осталось недолго… Но ты же пришел не за этим. Ты пришел за информацией. Спрашивай, Математик.

— И ты скажешь правду?

— Этой правдой я смогу купить жизнь своему сыну. Как бы ты поступил?

Узукаге не ответил, и Эй запоздало вспомнил историю с его ребенком. Подготовка к битве предполагала и знания об этом. Всевозможные знания. Но его ранение не располагало к быстрой и четкой обработке информации. Тем не менее, это не оправдание, и Райкаге почувствовал укол вины.

— Хорошо, — тем временем кивнул Сенсома. — Тогда скажи мне, кто такой