— Сколько из этих деревьев такие же, как Атта Айкъярто? — спросил он эльфа.

Нурамон посмотрел на него так, словно ожидал чего угодно, только не такого вопроса.

— Деревья — тоже дети альвов? — не отставал он, снова удивляя Нурамона.

— Ну конечно же! — ответил эльф. — Конечно, только одушевленные. Однако в этом лесу их осталось уже немного. Прошли те времена, когда Алаэн Айквитан держал совет.

— Алаэн Айквитан? Это брат Атты Айкъярто?

— Можешь называть это так. Дубы — самые старые. Некоторые утверждают, что они были первыми детьми альвов. Скоро увидишь Айквитана, — Нурамон улыбнулся, и Мандред не понял, была ли эта улыбка хитрой или дружеской. Читать на лицах эльфов и понимать их чувства ему было тяжело.

Они ехали мимо огромных деревьев, и Мандред спрашивал себя, насколько большим должен быть Алаэн Айквитан. Насколько велика его власть?

— А у всех этих деревьев когда-то была душа?

— Да. Они все входили в состав одного большого совета. Но это было давно. И из того совета остался один Алаэн Айквитан. Остальные наделенные душой деревья гораздо моложе.

Мандред благоговейно огляделся по сторонам. Если деревья когда-то образовывали совет, то теперь лес стал просто пустым залом для собраний, в котором сидит глава. Как же одиноко, должно быть, Айквитану!

Ветви над их головами сплелись густо, словно образуя тонкое полотно. Солнце было скрыто за зеленой крышей; только изредка копье света пронизывало кроны деревьев и касалось земли. Стволы напоминали колонны, когда-то построенные великанами. Похоже, торжественное настроение прогнало уныние Нурамона. Казалось, он даже немного успокоился.

Они обошли крепкий ствол. Мандред обернулся в седле и посмотрел назад. Это была ель! В его мире даже дубов не было с таким стволом.

— Что-то не так? — рассмеялся Нурамон.

— Очень большие, эти ваши… — Мандред не договорил.

Они достигли края поляны. В центре ее возвышался огромный дуб. Словно для этого древесного гиганта не существовало иных времен года, кроме весны и лета, на ветвях его еще были листья. Оно было настолько мощным, что тень от ствола достигала противоположного края поляны.

Мандред задержал дыхание. Ствол дуба был огромным, словно утес. Он казался похожим не на дерево, а на что-то, из чего вырастают деревья. Вокруг ствола шла деревянная лестница. А высоко, под самой кроной, Мандред разглядел одно-единственное окно. Он замер. Это окно должно было быть по-настоящему гигантским, даже если по сравнению со стволом и казалось крошечным.

— Ты ведь не там живешь? — спросил Мандред.

— Там. Там, на Алаэн Айквитан я и живу, — спокойно ответил Нурамон.

— На этом огромном дереве?

— Да.

— Но ведь ты говорил, что у него есть душа, — сама мысль жить на чем-то мыслящем показалась Мандреду чуждой. Это ж словно почувствовать себя блохой в собачьей шерсти!

— Он очень гостеприимен, в этом я могу тебя уверить. Моя семья живет здесь на протяжении многих поколений.

Внезапно Нурамон потупил взгляд. Наверняка подумал о позоре, лежащем на его роде. Этого Мандред даже представить себе не мог. Рождаться снова и снова! Люди мечтают об этом, а для Нурамона это, похоже, настоящее проклятие. Некоторые дети альвов ждали освобождения на протяжении тысячелетий. Тысячелетий… Легко говорить, но Мандреду думалось, что он по-настоящему не может прочувствовать это слово и его содержание. Такой большой отрезок времени был просто непостижим для человека. А эльфам он позволял доводить до совершенства все, что они делали. Интересно, помнят ли они свои прежние жизни, когда рождаются снова? Мандред подумал о празднике, на котором присутствовал две ночи тому назад. Так ли это выглядит, когда эльф уходит в лунный свет? Это было поистине прекрасно и в то же время подавляло. Было чужим. То, что случилось там, на холме, не было предназначено для человеческих глаз!

Они спешились и повели коней к дубу. С каждым шагом дерево казалось Мандреду все более и более угрожающим.

— А кто могущественней — Айкъярто или Айквитан? — спросил он наконец.

Нурамон покачал головой.

— Как же для вас, людей, важна власть! Однако мне кажется, что ты хочешь узнать, какое место в мироздании занимает твой Айкъярто. Что ж, на это я могу сказать тебе только одно: сила Айкъярто — в воротах между мирами, в его мудрости и щедрости, — он махнул рукой вперед. — А сила Айквитана — в его величине, знании и гостеприимстве.

Такой ответ Мандреда не удовлетворил. Вечно эти эльфы ходят вокруг да около! Может быть, Нурамон хотел сказать этим, что он не может сравнивать этих двоих между собой? Или что они равны друг другу? Жалкая эльфийская болтовня! Неужели у них никогда не бывает простых ответов?

А эльф продолжал.

— Не беспокойся, Мандред. Посмотри, как спокойно колышутся на ветру его листья, как ловко играют они со светом! Посмотри только на кору! Борозды такие широкие и глубокие, что когда я был ребенком, то мои руки входили в них, и даже ноги обретали опору. Тогда я взобрался отсюда до самого дома. Он может казаться угрожающим из-за своего размера, но у Айквитана добрая душа.

Мандред внимательнее пригляделся к дереву, посмотрел на листья, о которых говорил Нурамон, на приглушенный свет. Там, наверху, все действительно казалось умиротворенным.

Они достигли лестницы, вырезанной из светлого дерева. Здесь они расседлали лошадей. И Мандред спросил себя, где же конюшни. Даже у королевы была конюшня возле замка. А Нурамон, похоже, не собирался никуда вести животных. Освободил их от сбруи и положил ее к седлам, к корням дуба.

— Они не убегут, — сказал он затем. — Давай подниматься.

Лошадь Нурамона была смирной, а вот кобылка Мандреда наверняка еще не простила ему грубости последних месяцев. Жаль было бы потерять ее! Он неохотно пошел за эльфом.

Когда лестница сделала первый виток вокруг крепкого ствола, Мандред поглядел наверх. Им еще предстояло пройти немало. Интересно, что делает Нурамон, если приходит домой пьяным? Спит внизу, у корней? С другой стороны, он еще никогда не видел своего друга пьяным. В отличие от Айгилаоса, эльфы вообще ничего не понимают в праздниках и выпивке. Мандред спросил себя, зачем они вообще празднуют.

Чтобы проверить, насколько прочны перила лестницы, ярл попытался расшатать их. Хорошо поработал плотник! Как бы там ни было, когда голова гудит, держаться можно.

Нурамон легко бежал впереди.

— Идем! Ты должен посмотреть на это!

Мандред поспешил за эльфом. Он запыхался. Проклятье, жить на таком дереве! Нормальным людям достаточно сделать шаг, чтобы переступить через порог и оказаться дома. А тут карабкаться, будь оно все проклято!

Тем временем они поднялись так высоко, что можно было видеть выше крон деревьев. Нурамон указал на заснеженную вершину горы, видневшуюся на горизонте.