3 мая Фидель был назначен главнокомандующим революционных сил, получив звание команданте эн хэфэ. Кроме того, он стал генеральным секретарем «Движения 26 июля». Также был создан секретариат движения в составе пяти человек. Это означало, что к Фиделю перешло не только военное, но и политическое и организационное руководство движением. Одновременно на этом совещании было принято решение направить в Майами Айде Сантамария в качестве специального представителя движения, поручив ей контроль за финансами, поступавшими на нужды повстанцев из–за границы. Тем самым Фидель «отсекал» от финансов представителей тех эмигрантских групп и движений, которые подписали соглашательский «Пакт Майами» с Фелипе Пасосом и экс–президентом Прио Сокаррасом. На этом совещании было принято еще одно решение – исключить из методов борьбы забастовки и стачки как не приносящие желаемого результата и лишь провоцирующие армию на жесткие силовые действия. Впредь должен был проводиться курс на всеобщую вооруженную борьбу.

К чести Фиделя, он не гнул упрямо свою линию и не пытался заставить своих городских соратников принять его правила игры. Он был готов к компромиссу, если бы убедился, что «городской вариант» борьбы более эффективен. Об этом свидетельствует его речь, произнесенная в местечке Сагуа–ла–Гранде 9 апреля 1968 года, в десятую годовщину забастовки: «…Лично мы ориентировались на победу партизанского движения, но если бы произошло так, что до того, как партизанское движение развилось в достаточной степени, чтобы нанести поражение армии, возникло бы сильное массовое движение и народное восстание победило в одном из городов, мы были готовы, если бы это произошло, немедленно оказать такому движению поддержку и принять в нем участие. Я хочу сказать, что в революционном процессе могли иметь место разные альтернативы и что просто следовало быть готовыми использовать любую из них»[231].

В мае повстанцы получили информацию о военных приготовлениях батистовской армии, которая сужала кольцо вокруг Первой колонны, о том, что Батиста поставил задачу ликвидировать именно это воинское соединение и лично Фиделя Кастро. Для этого была мобилизована примерно третья часть его армии: 14 батальонов и 9 отдельных рот. Всего в район боевых действий было стянуто от 10 до 12 тысяч военных. Они должны были «разрезать» район расположения частей Фиделя Кастро на несколько участков и вынудить их к капитуляции. Одновременно правительственным войскам было приказано блокировать районы, откуда Первая колонна могла получить подмогу. Чтобы подорвать моральный дух повстанцев, батистовцы разбрасывали с самолетов в горах Сьерра–Маэстра и распространяли в городах и селах листовки, в которых обещалось помилование «раскаявшимся» бойцам: «Соотечественник! Если ты оказался замешанным в антиправительственном заговоре и в настоящее время продолжаешь находиться в лесах или в горах, у тебя есть возможность одуматься и вернуться в лоно своей семьи <…> Сделай это как можно скорее, поскольку в зоне, где ты находишься, правительством будут по–прежнему приниматься самые решительные меры к установлению всеобщего спокойствия»[232]. Ниже текста были напечатаны фотографии плохого качества уже якобы «покаявшихся бойцов», то есть фальшивка.

Фидель Кастро полностью сосредоточился на подготовке Первой колонны к отражению атаки. Он дал распоряжение оборудовать траншеи на тех направлениях, где должен был появиться противник, растянуть телефонную сеть от главного командного пункта до всех районов Сьерра–Маэстра, где находились подразделения повстанцев. «Фидель придерживался принципа, что достижение неуязвимости наших позиций зависит, прежде всего, от количества и уровня подготовки людей, которыми мы располагаем, а не от численности противника. Именно из этого принципа исходили повстанцы в своей тактике. Все наши силы были сосредоточены поблизости от главного командования повстанческих сил с тем, чтобы можно было быстро выступить единым фронтом»[233], – вспоминал Эрнесто Че Гевара.

Фидель распорядился заготовить запасы продовольствия на случай затяжных боев. Для этого на митинге собрали около 350 крестьян из районов, находившихся в непосредственной близости к расположению Первой колонны. Фидель намеревался выпустить деньги в Сьерра–Маэстра для оплаты труда поденщиков, работавших на повстанцев, создать кооперативы, организовать крестьянам помощь повстанцев в сборе урожая.

К этому моменту, в зоне действий Второго фронта, которым командовал Рауль Кастро, крестьянские лидеры во главе с Хосе Рамиресом создали оргкомитет Крестьянского конгресса. Сотни крестьян представили свои предложения по аграрной реформе, которую Фидель Кастро обозначил как один из приоритетов новой власти еще в своей речи «История меня оправдает». Бои с армией Батисты на время прервали работу над реформой, но уже осенью 1958 года руководство «Движения 26 июля» вернется к этой теме.

Из Сантьяго в качестве подкрепления прибыл отряд, сформированный из участников забастовки. Подпольные мастерские в Сантьяго и селении Гуантанамо неподалеку от американской базы работали круглосуточно, в три смены, чтобы снабдить повстанцев боеприпасами. В маленьких оружейных мастерских, которые к тому времени уже имелись в Сьерра–Маэстра, повстанцы набивали гильзы крупной дробью.

25 мая в направлении поселка Лас–Мерседес, где находилась передовая позиция отряда, началось массированное наступление батистовской армии. 10 тысяч солдат, артиллерия, танки и авиация атаковали позиции Первой колонны, ее Главный командный пункт и радиостанцию. Тогда Фидель распорядился перебросить силы с других фронтов на помощь Первой колонне, дав точные инструкции руководителям подразделений: «На всех дорогах мы будем оказывать врагу сопротивление, постепенно отходя в сторону Ма–эстра, стремясь нанести ему максимальные потери. Если противнику удастся проникнуть на всю нашу территорию, каждый взвод должен превратиться в партизанский отряд и наносить удары противнику, перехватывая его на дорогах, заставляя его вновь уйти. Надо сражаться как никогда прежде»[234].

25 мая территория партизан подверглась массированному обстрелу и бомбежке напалмовыми бомбами с воздуха. Этими бомбами батистовцев снабжала североамериканская военно–морская база Гуантанамо, которая существует и по сей день. В тот день погибло очень много повстанцев.

Здесь необходимо сделать важное отступление. К началу лета 1958 года Батиста начал надоедать американцам. Несмотря на режим полного экономического и политического благоприятствования для «дорогих гостей с Севера», он незаметно перешел критическую черту и стал неконтролируемым. В американской прессе, а вслед за ней и в СМИ других стран все чаще стали появляться статьи о бессмысленных убийствах и пытках оппозиционеров, которые свидетельствовали о самом настоящем «беспределе» на Кубе. Весной 1958 года Батиста распорядился отправить в концлагеря около двух тысяч крестьян, якобы замеченных в «пособничестве повстанцам», Белый дом сделал «первый звоночек» Батисте. В конце марта 1958 года администрация США официально объявила о прекращении поставок оружия его армии. Иными словами, американцы не склонны были покрывать диктатора–марионетку, вышедшего из–под контроля и совершившего роковую ошибку.