От порыва ночного ветра заскрипел кактус. По-прежнему глядя в сторону, Дэш тихо спросил:

— Ты все это серьезно?

— Более чем.

Дэш посмотрел на нее, и, хотя он прокашлялся, голос зазвучал хрипловато от распиравших его чувств:

— Более вредной и въедливой бабы, чем ты, я еще никогда не встречал.

Сначала Хани показалось, что это отблески костра, но потом она поняла, что ошиблась. В глазах Дэша Кугана действительно стояли слезы.

— Вы все еще в обиде на Дэша и Хани?

Вопрос этот репортерша из «Бомонда» задала, скрестив ноги и глядя на Эрика сквозь стекла очков в красной металлической оправе. По виду Лорел Крюгер была типичной нью-йоркской интеллектуалкой — стройная и привлекательная, с простой короткой стрижкой и минимумом косметики на лице. Туалет ее составляли довольно случайно подобранные и чересчур свободные вещи: свитер под горло, брюки цвета хаки для багги[12], сапоги и советские армейские часы.

Ради статьи в «Бомонде» с фотографией на обложке стоило помучиться, но Лорел беседовала с Эриком уже несколько дней. Ему это порядком надоело, особенно сегодня, в воскресенье — единственный свободный день. Чтобы дать хоть какой-то выход раздражению, Эрик встал с одного из диванов, стоявших друг напротив друга в его роскошном номере, и подошел к окну; закурив сигарету, стал смотреть в парк. Порывы мартовского ветра раскачивали обнаженные ветви деревьев. От этой картины у Эрика защемило сердце от тоски по Калифорнии, хотя он не был там всего лишь месяц.

Наконец Эрик ответил на вопрос:

— Дэш и Хани поженились в конце восемьдесят третьего, более пяти лет назад. С тех пор я был слишком занят и особо не думал об этом. Кроме того, когда это произошло, я уже не участвовал в съемках сериала.

Эрик выпустил дым, и он рваными клубами начал растекаться по стеклу, смазывая, хотя и не закрывая целиком, отражение. Со времен «Шоу Дэша Кугана» черты его стали резче, лицо похудело, хотя нисколько не утратило мужской красоты. Во всяком случае, замкнутость и мрачная задумчивость двадцатилетнего Эрика Диллона после тридцати превратилась в зловещую соблазнительность, сделавшую тех отчужденных антигероев, которых ему частенько приходилось играть на экране, поистине неотразимыми.

Когда прозвучал очередной вопрос, внимание Эрика переключилось на автомобили, ползавшие далеко внизу по воскресному Манхэттену.

— Тем не менее, не будучи постоянным участником шоу Кугана, вы не раз высказывались по этому поводу.

Эрик отошел от окна и сел на диван напротив Лорел.

— Не я один высказывался. Если помните, к тому времени сериал уже четыре года шел на телеэкранах, и продюсеры готовили продолжение. Мы все рассчитывали получить большие деньги. А вместе с новостью о женитьбе Дэша и Хани все полетело к чертям. Россу Бэчерди пришлось прикрыть сериал.

— Да, грустно все это слушать,

— Деньги есть деньги. — Эрик устроился на полосатом диване удобнее. — Если бы я знал, как пойдет моя карьера, то, конечно, не расстраивался бы тогда так сильно.

— Думаю, выдвижение в номинации «Лучший актер» в нынешнем году сыграло в этом не последнюю роль. — Равно как и наличие круглого счета в банке.

— И вы решили простить влюбленным птичкам их прегрешения?

— Пожалуй, да.

— Вы поддерживаете с кем-нибудь из них отношения?

— Я никогда не был близок ни с Дэшем, ни с Хани. Вот с Лиз Кэстлберри встречаюсь время от времени.

— Куган все еще появляется в коммерческих роликах и на второстепенных ролях, но жизнь Хани окутана тайной, — продолжала Лорел. — Иногда ее видят на занятиях в университете Пеппердина, а так она, похоже, не часто покидает ранчо.

— И этим губит свой талант. Хани даже не представляла, как хорошо она играла. Хотя то, что она старается не попадаться на глаза, меня не удивляет. Ей основательно досталось от прессы.

— Она столько лгала о своем возрасте, что, когда наконец сказала правду, ей никто не поверил. То, что публика считала ее семнадцатилетней, когда она сбежала с Куганом, только подлило масла в огонь.

Эрик потушил сигарету в стоявшей рядом пепельнице.

— Хани не по своей воле скрывала свой возраст — это была затея Росса Бэчерди.

— Такое впечатление, что вы ее защищаете.

— С одной стороны, она пострадала ни за что, а с другой — они с Дэшем поломали жизнь многим людям.

— Но не вам.

— Не мне.

Лорел заглянула в лежащий на коленях блокнот:

— В последнее время у вас отличная пресса. Джин Сискел пишет, что видит в вас ведущего актера девяностых.

— Такое, конечно, приятно слышать, но подобные авансы кажутся мне несколько преждевременными.

— Вам всего тридцать один год. Впереди достаточно времени доказать, что критики правы.

— Или ошибаются.

— Но вы-то так не считаете?

— Да, я так не считаю.

— У вас, безусловно, достаточно уверенности в себе. Иначе бы вы вряд ли решились приехать в Нью-Йорк играть в «Макбете», не так ли? — Лорел бросила взгляд на диктофон, проверяя, не окончилась ли кассета.

Эрик приложил палец к губам.

— В шотландской пьесе.

Лорел вопросительно посмотрела на собеседника.

— Актеры считают плохой приметой называть эту пьесу ее настоящим именем. Это старое театральное суеверие.

Рот журналистки скривился в недоверчивой улыбке.

— Мне что-то не верится, что вы относитесь к суеверным людям.

— Спектакли закончатся еще только через две недели, и я предпочитаю не искушать судьбу, особенно в таком рискованном деле.

— Согласна, дело, конечно же, рискованное. Приглашение вас и Нади Эванс — двух главных секс-символов нашего экрана — на роли лорда и леди Макбет было несколько неожиданным. Критики шли в театр, заготовив камни за пазухой. Вас могли растерзать на куски!

— Но этого не произошло.

— Это самая сексуальная постановка «Мак…», ну… шотландской пьесы из тех, что мне довелось увидеть.

— Секс сыграть несложно. Гораздо труднее пришлось со всей этой кровью и страстями.

Лорел рассмеялась, и Эрик ощутил, как между ними пробежали токи, питаемые магией притяжения полов. Это происходило уже не в первый раз, но он снова отогнал мысль о том, чтобы оказаться с Лорел в постели. То, что Эрик стал гораздо разборчивее в выборе сексуальных партнерш, было связано не только с угрозой СПИДа. Первый год брака с Лили, когда он старался достичь с ней настоящей плотской близости, изрядно поубавил желание заниматься сексом ради секса. Эрик уже не отправлялся в постель с женщиной, которая ему не нравилась, и, уж во всяком случае, избегал подобных отношений с представительницами прессы.