В 1877 г. Морено и его спутник, молодой аргентинский офицер Карлос-Мария Мояно, поднялись по реке Санта-Крус и вышли к ее истоку – озеру Лаго-Архентино. Перед ними открылось фантастическое зрелище: над водной гладью озера нависал огромный ледник, похожий на гигантскую ледяную стену… Так был открыт ныне знаменитый ледник Перито-Морено, получивший имя своего первооткрывателя – Франсиско Морено. Он берет начало в Андах на чилийско-аргентинской границе и перемещается со скоростью 600 метров в год. Протяженность ледника составляет 30 километров, площадь – около 275 квадратных километров. Каждые четыре года его край сползает в озеро Архентино, образует ледяную дамбу. Когда разница уровней воды по обе ее стороны достигает 30 метров, плотина не выдерживает давления, превращается в арку и рушится. Огромные куски льда падают в озеро с грохотом, слышным за несколько километров…

Пройдя вдоль берега озера на север, Морено и Мояно обнаружили, что с севера в него впадает короткая протока, служащая стоком для другого большого озера – Вьедма, питающегося ледником. А еще севернее Морено и Мояно наткнулись на длинное узкое озеро Сан-Мартин, как оказалось, имевшее сток в Тихий океан. Еще одним открытием стала гора Фиц-Рой. Местные индейцы называли ее Чалтен («курящаяся, дымящаяся») из-за того, что вершины этой горы почти всегда окружена туманом или облаками, создавая впечатление, что гора окутана дымом. Морено дал ей имя Роберта Фиц-Роя – руководителя кругосветной английской экспедиции на «Бигле», который в 1834 г. исследовал большую часть побережья Патагонии.

Франсиско Морено

В 1881 г. территория Патагонии была разделена между Чили и Аргентиной. Точную демаркацию границы удалось осуществить только благодаря исследованиям Франсиско Морено: она прошла по найденному им водоразделу между реками атлантического и тихоокеанского бассейнов. А открытый ученым ледник Перито-Морено – самый крупный в аргентинской зоне Патагонии – ныне внесен ЮНЕСКО в Список мирового наследия человечества.

В свое первое большое путешествие Карлос-Мария Мояно отправился вместе с выдающимся ученым и путешественником Франсиско Морено в качестве его помощника и картографа. В 1877 г. они в течение 4 месяцев исследовали Патагонию и Чилийско-Аргентинские Анды, поднялись по реке Санта-Крус до ее истока – озера Лаго-Архентино, а затем открыли озера Вьедма и Сан-Мартин близ границы Чили и Аргентины.

Карлос-Мария Мояно

Свое следующее путешествие в 1878 г. Мояно уже совершил самостоятельно. Следуя через нижнее течение реки Сенгер в Центральной Патагонии, он установил гидрографическую картину этого района, исследовав реку Рио-Чико до ее верховий и открыв озеро Кирога, а летом 1879–1880 гг. пересек всю Центральную Патагонию вдоль 44-й параллели в намерении повторить путь Джорджа Мастерса. Не дойдя до склонов Анд, путешественник повернул на север и обследовал всю предгорную полосу вплоть до 39-й параллели (ю. ш.). В следующем году Мояно поднялся по Рио-Чико почти до ее истока и, идя на север вдоль Патагонских Анд, на склоне горного массива Себальос (2748 м) открыл верховья Рио-Десеадо, а к северу от них – обширное ледниковое озеро Буэнос-Айрес (Хенераль-Каррера), расположенное на границе Чили и Аргентины и имеющее сток в Тихий океан. Идя далее на север, путешественник вступил в «приветливую область лесов и лугов, оазис Патагонии», в бассейн верхнего Сенгера, который собирает воды, стекающие с восточного склона Анд в полосе между 46º и 44º ю. ш. Оттуда он спустился по долине Сенгера до озер Мустерс и Колуэ-Уапи и по рекам Рио-Чико и Чубут вышел к побережью Атлантического океана. По материалам своих путешествий Мояно составил топографические карты Центральной Патагонии.

В 1876 г. Жюль Николя Крево, врач французского военно-морского флота, был командирован на службу в Гвиану. Так началась его шестилетняя южноамериканская одиссея.

В 1877 г. Крево отправился на границу с Суринамом – картографировать практически неизвестный в ту пору бассейн пограничной реки Марони. Это путешествие растянулось на полтора года. Крево открыл в восточной части Гвианского нагорья ранее неизвестный горный хребет Тумукумаки и, перевалив через него, оказался на берегах реки Жари, левого притока Амазонки. Эти территории были практически неизвестны европейцам. Крево стал их первооткрывателем. Он пересекал полноводные реки, поднимался в горы, пробирался через никому неведомые дебри…

Мужчины-гвианцы на фоне Ориноко

В конце 1878 – начале 1879 г. Крево исследовал реку Ойяпок (пограничную между Французской Гвианой и Бразилией). В 1879 г. первооткрыватель распространил свою область на весь бассейн Амазонки. Он поднялся вверх по реке Путумайо (1580 км) почти до ее истоков, расположенных в Колумбийских Кордильерах, и составил ее точную карту. Затем он проследил все течение реки Жапура (Какета, 1928 км), левого притока Амазонки. В своем третьем путешествии (1880–1881 гг.) путешественник, отправившись из Боготы (Колумбия), поднялся вверх по реке Магдалене, перевалил через Кордильеры и, спустившись по реке Гуавьяре, достиг Ориноко. Во время этой экспедиции Крево закартографировал течение рек Гуавьяре, Инирида и Атабапо – трех левых притоков Ориноко.

В 1882 г. Крево отправился в свое последнее путешествие. Выйдя из Буэнос-Айреса, он направился к северу, намереваясь исследовать еще неизвестную часть реки Пилькомайо в области Гран-Чако. Это путешествие завершилось трагически: вместе с 19 спутниками Крево был убит на нижнем Пилькомайо индейцами тоба.

«Величайшая гора всех трех Америк», «небесный маяк в гордом одиночестве» – такие эпитеты нередко можно услышать в адрес горы Аконкагуа (6962 м), вершина которой в хорошую погоду видна даже с тихоокеанского побережья Чили. Она является высочайшей вершиной не только Южной Америки, но и всего Западного полушария.

Первая в истории попытка восхождения на Аконкагуа была предпринята в 1896 г. экспедицией англичанина Эдварда Фитцджеральда. В ее состав входили несколько швейцарских и итальянских альпинистов, имевших опыт покорения Альп, и группа местных индейцев-носильщиков. Последние оказались совсем неважными горовосходителями: дойдя приблизительно до высоты 6000 метров индейцы категорически отказались идти дальше. Стали ли тому причиной горная болезнь (на местном наречии – «пуна»), спор из-за оплаты их труда или просто страх перед высотой – неизвестно. Впрочем, один авторитетный альпинистский справочник отмечал, что местные носильщики «плохи, их альпинистские навыки не на высоте…» Как бы то ни было, дальше Фитцджеральд и его спутники пошли одни.