меня никакого значения, даже когда ты была самым слабым духом во всем мире я все равно, шел к тебе словно под гипнозом твоих чудесных глаз. Так жаль, что ты все позабыла. Мне очень жаль, что иногда был груб с тобой, я не осознавал своих чувств.

Его руки охватывали все ее существо, гладили живот и шею, грудь и руки они были везде. Ей было так жарко с ним, так нежно он говорил, стены ее защиты давно пали и она ответила хрипло.

— Я хочу остаться с тобой, эту ночь. Очень хочу. Я не представляю, как будет завтра, каждый день преподносит, новые сюрпризы — опустила голову — Мои ошибки, тоже причинили тебе боль, я бы хотела попробовать, начать все с начала.

Нетерпеливо развернул ее к себе, устраивая ее изящные ноги сверху и впился в губы требовательным и жадным поцелуем. Такой близкий и такой далёкий, зачастую с этой злобной заносчивой маской на лице, сейчас он был открыт с ней превращаясь в ранимого и жаждущего любви мужчину.

Поцелуй внезапно прервался и он взял ее за подбородок смотря на нее своим влажным золотом глаз, так близко, так пристально. Он смотрел ей прямо в душу и Мей Шан Ли ухватившись, за этот край надежды в его взгляде, крепко сжала уголок темной ткани накрывшей пологом ее воспоминания потянула за него изо всех сил. Часть их оголилась, озарив ее разум.

Она вспомнила их испытания в смертном мире, они наполнили теплом и его заботой. Вспомнила, как он тянул ее со дна озера изнемогая в бессильной злобе один против всего мира. Боролся до последнего, вытащил с самых пучин. Пусть дальше все обрывалось и белый туман стоял стеной. Она уже поняла за кем, шла все эти бесконечные сны, кого звала плача в искуплении, не хотела отпускать.

Он заметил, что в глазах ее стояли слезы и она спрятала их, прильнула к нему обнаженная. Обнимая, зарылась носом в складки его ханьфу, вдыхая любимый запах.

Он пах ночью, темной бездонной мглой, запах этот она не смогла ни с чем сравнить, манящий и глубокий, одновременно свежий и дающий надежду на скорый рассвет.

63 глава

Он осторожно перенес ее на кровать стягивая остатки одежды. Сам же раздевался не спеша, грациозный и мощный.

Мей Шан Ли сглотнула смотря на его роскошное тело, испарина блестела на её лбу, было неимоверно жарко, несмотря на то, что ночь била прохладой в открытое окно. Он вызывал неутолимый пожар внутри, она вся дрожала желая получить его немедленно.

— Нравлюсь тебе Линэр?* (интимное обращение от имени Ли) — спросил он хрипло уже полностью обнаженный приближаясь к ней. Он знал, как женщины смотрят на него, но сейчас не считал, это своим проклятием.

Она держалась из последних сил, голова как-то сама кивнула.

Он подошёл, нависая, член его был твердый словно нефритовый стержень блестел на своем пике, выступившей страстью. Он желал ее не меньше, она смотрела во все глаза. "О Демоны, почему он тянет." Нетерпение буквально плескалось, переполняя.

Он лег на нее придавливая, своим весом уткнувшись в волосы спросил.

— Линэр, ты будешь хорошей девочкой для меня? Давай договоримся, больше никаких других мужчин.

Она задохнулась от стыда, и щеки загорелись, как спелые красные яблоки.

Он уже пристроил свой горячий член у входа в ее нефритовые врата, и тёрся им о нежные складочки лона. Кровь вся прилипла вниз живота, лишая ее возможности мыслить, она только тихо застонала.

— Давай девочка, пообещай мне здесь и сейчас, это важно для меня.

Он поднялся на локте и уже головкой слегка вошёл, вызывая непроизвольные сокращения, прикрыл глаза от удовольствия.

— Лун, я обещаю тебе. — она сказала это не от его напора, а потому, что хотела сказать ему это давно. Хотела ещё извиниться, но сейчас не было на это сил. И она просто пообещала, принимая его в себя целиком, подалась вперёд дрожа.

Она так долго ждала, что этот миг показался ей таким блаженно сладким. В этот же момент он наклонился, обжёг ее дыханием и язык проник глубоко в рот, действуя одновременно с покачиванием бедер, скользил туда-сюда доставляя безумное удовольствие.

Был настойчив и действовал с напором, толчки становились быстрее, язык скользил и тёрся об ее язык, тела сплелись словно в танце, который все набирал и набирал темп.

Она была такая влажная внутри, жар обжёг его при проникновении, уши ласкал ее голос нежно зовя его просто, Лун. Он двигался быстрее и быстрее, чувствовал, что она уходит под ним в магический транс, теряя контроль. Ее энергия плеснула ему по меридианам заходя глубоко в сердце, золото ее смешивалось с его тьмой, танцевало в безумном танце, он погрузился в эти ощущения слегка снижая темп. Она буквально билась под ним, волосы расплескалась по подушке, голова запрокинута оголяя изящную шею. Нет женщины прекраснее, она отдавалась ему полностью без остатка, позволяя заходить в себя не только на физическом уровне. Она уже стонала и просила его, о чем-то бессвязно шевеля губами, волосы у висков намотки от жара и истомы. Он стал ускоряться, всё более грубо входя. Его тьма не выдержала и в ответ на вторжения ее света, вошла в ее меридианы.

Ее глаза широко раскрылись, она вцепилась в его руки жадно хватая воздух губами, громко крича, выгибаясь навстречу всем телом, спазмы внутри выжимая его насухо, он казался бесконечно, кончал, так долго просто неправдоподобно. Открыл глаза, увидел на её лице влажные дорожки слез, сердце сжалось.

— Линэр, поговори со мной, случилось то, что ты бы не хотела повторять? — она как будто не могла прийти в себя, он мягко настаивал — Тебе больно?

Взгляд ее прояснился, она хрипло прошептала.

— Лун, мне было просто ужасно хорошо. Никогда такого не чувствовала. Просто не смогла сдержать слез. — на окончании последних слов он уже заключил ее в свои крепкие объятья, думая о том, что никогда не выпустит.

Но рассвет уже резал небосвод своим розоватым лезвием, безприкословно принимая условия нового дня.

Едва они успели освежиться в купальнях и зашли в зал завтракать, вбежал один из демонических генералов, лицо его было крайне обеспокоенным, он склонился в приветствии.

— Докладывай! — владыка не любил ожиданий и расшаркиваний.

— На дворец солнца напали, они срочно просят помощи!

Вбежали ещё два генерала один из них с империи солнца, склонились в поклоне, но Юй Лун только махнул рукой в знак освобождения от церемоний. Они принесли хрустальный шар