– А Мятишкин? – Напомнил Бобров.

– Я думал, что Мятишкин играет свою роль в этом деле, но похоже, что этот спившейся человек, просто подставное лицо. Натан его пригрел, а Сазонов использовал.

– Все это выглядит красиво. Но где тридцать пять миллионов рубликов? – Усмехнулся Волков: – Или может быть миллионер Мятишкин их пропили и поэтому оказались в вытрезвителе?

– А вот об этом я и хочу поговорить с томной девушкой Груздь. – Улыбнулся сыщик и посмотрел на часы: – Побегу к Шмакову. Девочку уже привезли.

– Компотик скушай. – Кивнул на десерт Бобров.

– Вязов с Масловым разделят. – Щедро разрешил Ерожин и быстро удалился.

Елизавета Аркадьевна Груздь всю томность растеряла. В кабинете Шмакова сидела бледная, зареванная дечонка, превратившаяся без косметики в обиженного великовозрастного ребенка.

Получив знак Валентина Андреевича, Ерожин взял стул и подвинув его к девушке, уселся рядом:

– Сколько ты можешь поднять? – Спросил Ерожин добрым голосом. Груздь вздрогнула и растерянно уставилась на сыщика своими большими заплаканными глазами:

– Чего поднять? – Переспросила она.

– Тяжестей. – Уточнил Ерожин.

– Не знаю. – Призналась девушка и заморгала.

– Ты недавно с Сазоновым тащила чемодан. Сколько он весил? Ты же его сама поднять не смогла?

Груздь на минуту задумалась, и неожиданно улыбнулась:

– Не знаю. Может двадцать, а может больше.

– Неужели до третьего этажа самой допереть слабо? – Продолжал поддразнивать подполковник. Шмаков и два его помощника затихли и внимательно следили за странным диалогом.

– Я же не штангист. Почему я должна уметь тяжести таскать. – Обиженно произнесла Лиза.

– Валентин Андреевич, Если гражданка Груздь поможет следствию найти пропавшие тридцать пять миллионов, ей зачтется на суде? – Громко поинтересовался подполковник у Шмакова.

– Да, такая возможность у нас есть. – Согласился Валентин Андреевич.

– Хорошо. – Удовлетворенно хмыкнул Ерожин и вернул свое внимание к девушке: – Елизавета Аркадьевна, сообщите следствию, кому на третий этаж вы подняли вместе с Владимиром Игнатовичем Сазоновым этот чемодан?

– К Владику. – Лиза моргала своими не накрашенными рисницами и была в явном замешательстве: – Так это же были книги Володи.

– Владик, это молодой человек, проживающий на третьем этаже над вашей квартирой на Сиреневом бульваре? – Прдолжал наступать Ерожин.

– Да, у него здоровенный дог и к нему не заберуться. А Володя сказал, что книги эти ему очень дороги, потому что они о марках. – Закивала Лиза.

Ерожин сделал знак Шмакову и они вместе вышли в коридор.

– Предполагаю, что тридцать пять миллионов мы нашли. Правда их перевели в доллары, но от перемены мест слогаемых сумма не меняется. – Высказал свое подозрение Ерожин.

– Это надо проверить. Я ее сто раз спрашивал, о деньгах и она молчала. – Пожаловался Шмаков.

– Поехали? – Предложил Петр Григорьевич.

– Конечно. Задержанная нам понадобиться?.

– С ней будет проще. Не придется отгонять дога и объясняться с хозяином. – Предостерег Ерожин, вспомнив о своем знакомстве с Лордом: – И потом ты мне обещал сделать девочке поблажку. Уверен, что о деньгах она не подозревала. Может годика на три получит меньше, если будет указано ее участие в возврате.

– Что ты так о ней печешься? Она уже пристраивала между ног почти пол миллиона. – Поворчал Валентин Андреевич: – И потом, ты уверен, чито хозяин квартиры не перепрятал чемодан?

– Нет, не уверен, но судя по этому супчику, у него другие заботы. – Ответил Подполковник.

Через пол часа, Шмаков подготовил нужные документы и три оперативные машины и микроавтобус с омоновцами вылетели из ворот управления. Промчавшись по Садовому кольцу, кортеж завывая сиренами и подмигивая спецсигналами, свернул к трем вокзалам, и миновав площадь, помчал по Русаковской. Ерожин сидел рядом с водителем и на Щелковском шоссе взял на себя роль штурмана. Указав поворот к знакомой пятиэтажке, он мысленно перекрестился, и обернулся к Шмакову:

– Ну, что? Ни пуха, ни пера?

– К черту. – Зло отозвался Валентин Андреевич, и оглядев двор, выскочил из машины. Оперативники с омоновцами окружили дом, и устремились к подъезду. Ерожин нажал сразу на три цифры кода, и впустив Шмакова и его людей, поднялся по знакомой лестнице. В подъезде по прежнему воняло кошками, но стало значительно светлее. Страшный ураган завалил тополя и ветви уже не загораживали солнце.

– Милиция! Уберите собаку и откройте. – Приказал Шмаков. Рык Лорда затих и женственный молодой человек, как теперь знал Ерожин, по имени Владик возник в проеме.

Шмаков показал свое удостоверение и шагнул в квартиру. Амоновцы оттеснили хозяина. Увидев Ерожина Владик удивления не выказал. Петр Григорьевич отметил знакомое кресло и магнитофон с наушниками.

– Сейчас сюда приведут гражданку Груздь. Она утверждает, что оставила вам на хранение свой чемодан. Вы можете его предъявить? – Громко произнес Валентин Андреевич, стараясь перекричать Лорда. Пес бесился, запертый в ванне и говорить под его рык было затруднительно.

– Вон ее чемодан. Пусть забирает. А к чему столько шума? – Удивился хозяин квартиры. Хотя шум исходил в основном от его пса.

– Чемодан выволокли на середину комнаты, но открывать его полковник не стал.

– Нужны понятые. – Сказал он Ерожину.

– Один уже есть. – Усмехнулся Петр Григорьевич, ударив себя в грудь: – А вторым может быть Владик. Он же не скрывает, что это не его чемодан.

– Нет, он владелиц квартиры. Если в чемодане действительно валюта, надо соблюдать все формальности. – Возразил Шмаков и оправил своих ребят искать понятых. Двое седеньких пенсионеров весьма схожих между собой, опасливо озираясь на лай собаки, нерешительно вошли в комнату и остановились возле чемодана. Шмаков попросил предъявить пожилых супругов свои паспорта.

– Мы не супруги. Мы брат и сестра. – Возразили пенсионеры.

– Вы действительно похожи. – Согласился Валентин Андреевич.

– Конечно похоже. Мы же близнецы. – Гордо ответила пожилая дама. Молодой невысокий оперативник ввел в комнату Груздь. Она была связана со своим стражем наручниками. Шмаков заученным казенным голосом обратился к задержанной:

– Гражданка Грудь, вы признаете этот чемодан? – Лиза утвердительно кивнула. Валентин Андреевич сказал понятым протокольные слова и дал знак открывать чемодан. Потертый видавший виды баул, не имел замка, а держался за счет солдатского ремня, застегнутого на пряжку. Ремень пережил не одно поколение воинов и теперь нашел свое последние применение. Криминалисты Валентина Андреевича, вооружившись белыми перчатками, отстегнули пряжку. Чемодан раскрылся. Ерожин облегченно вздохнул.