Он надеялся на то, что Алека действительно задержали в Римском Институте. Что он не отправился туда, куда велела ему Шинь Юнь – теперь он понял, что она послала его совсем не на виллу. В Институте Алек будет в безопасности.

По ту сторону решетки возник какой-то силуэт. Раздался звон металла, заскрежетали петли, и дверь темницы распахнулась.

– Не бойся, – заговорила Шинь Юнь. – Этот яд не убьет тебя.

– «Потому что тебя убью я», – нараспев закончил за нее Магнус.

Шинь Юнь глупо заморгала.

– Ты именно это собиралась мне сообщить, верно? – спросил он. Затем закрыл глаза. Он не помнил, когда в последний раз испытывал такую жестокую головную боль.

– Я тщательно отмерила количество яда, – сказала Шинь Юнь. – Мне требовалось лишь обезвредить тебя, лишить магических сил. Мне нужно, чтобы ты мог стоять на ногах, встречая свой бесславный конец.

Это прозвучало не слишком ободряюще. Когда Магнус открыл глаза, она стояла прямо перед ним. Она была облачена в снежно-белые одежды, ворот и манжеты украшала серебряная вышивка.

– Свой бесславный конец? – переспросил Магнус. – Какое дурацкое клише. Ты никогда не замечала? Никто в такие минуты не говорит об обычном, спокойном и мирном конце.

Шинь Юнь ответила:

– Нет. Это моя судьба будет славной. Ты не заслуживаешь славы. Ты основал этот культ в качестве шутки. Ты заставлял людей валять дурака и исцелять больных. Ты сделал посмешище из имени Асмодея.

– Посмешище… на мой взгляд, это лучшее, на что годится его имя, – пробормотал Магнус.

В голосе Шинь Юнь прозвучал гнев.

– Мы оба должны были выказывать преданность Асмодею. Он осыпал тебя множеством благодеяний. А ты оказался недостоин его.

– Это он недостоин меня, – заметил Магнус.

Шинь Юнь в ярости закричала:

– Я устала от твоих бесконечных шуточек, от твоего высокомерия и самодовольства! Мы обязаны Асмодею жизнью. Я никогда не буду такой, как ты. Я никогда не предам своего отца!

– Твоего отца? – повторил Магнус.

Но женщина не слышала его.

– Я лежала в могиле, похороненная заживо, пять дней, прежде чем «Багровая Рука» пришла мне на помощь. Они сказали мне, что Асмодей отправил их вызволить его дочь. Последователи моего отца спасли меня, потому что мой отец постоянно наблюдает за мной. Моя земная, смертная семья предала меня, и я убила этих людей. Асмодей – единственный, кто меня любит, единственный, кто у меня есть, и кого я могу любить. Я преобразовала «Багровую Руку», сделала ее реальностью, избавила от насмешек и издевательств, и сейчас настало время стереть с лица земли того, кто оскорбляет нашего отца. Настало время избавиться от тебя, Великий Отравитель. Я убью тебя за то, что ты оскорбил Асмодея. Я принесу ему в жертву твое бессмертие, я впущу его в этот мир и буду вечно восседать рядом с ним на троне в качестве его любимой дочери.

– Кстати, насчет этого, – перебил ее Магнус. – Если бы ты обладала могуществом Князя Ада, я бы заметил.

– Если бы хоть один из магов обладал могуществом Князя Ада, мы давно уже правили бы этим миром, – нетерпеливо воскликнула Шинь Юнь. – Все маги являются детьми Асмодея, если они докажут, что достойны такого отца. Так учили меня в «Багровой Руке».

– Итак, ты… сделала Асмодея своим приемным отцом? – переспросил Магнус. – Или это он принял тебя в качестве дочери?

Он смотрел на женщину. Тюремное заключение вовсе не вызывало у него восторга. Еще меньший восторг вызывала у него перспектива «бесславного конца».

Но, несмотря ни на что, он не мог ненавидеть ее. Он понимал, почему она стала тем, кем стала, он понимал, какие силы сформировали ее характер, понимал, что его собственная тень омрачала ее прошлое.

– Не смотри на меня так! Мне не нужна твоя жалость. – Шинь Юнь шагнула к узнику и двумя руками стиснула его горло. Магнус подавился и начал задыхаться: маги бессмертны, но отнюдь не являются неуязвимыми. Лишившись возможности дышать, он должен был умереть. – Ты никогда не был достойным, – прошептала она, пока он пытался ловить ртом воздух. – Моим соратникам не следовало поклоняться тебе. Моему отцу не следовало оказывать тебе благоволение. Твое место принадлежит мне.

Мгновение спустя Шинь Юнь, должно быть, сообразила, что сейчас придушит насмерть предполагаемую «жертву Асмодею». Она разжала пальцы.

Магнус откинулся назад и повис на цепях; воздух устремился в его легкие.

– Зачем все это? – Он закашлялся. – Все это время, когда ты делала вид, что помогаешь нам, ты на самом деле заманивала нас в ловушку. Почему было просто не схватить меня в Париже, или на поезде, или в любой другой момент – у тебя было полно возможностей для этого! Зачем весь этот хитроумный обман?

– Алек… – Шинь Юнь выплюнула это имя, словно оно жгло ей язык. – Всякий раз, когда я была уже близка к цели, он становился у меня на пути. Я загнала тебя в угол на Парижском Сумеречном базаре, но он внезапно появился в том переулке у меня за спиной. Мы уже сцапали тебя на поезде, но он начал рубить моих демонов, как тюки сена. Алек уничтожил стаю раумов и большую часть роя рейвенеров. Осталась лишь одна искалеченная мать выводка демонов. Я не могла доверить ей завершение работы и не могла рисковать, потеряв твой след. Я решила оставаться с тобой, как можно ближе к тебе.

Шинь Юнь рассмеялась – Магнус никогда не слышал, чтобы она смеялась так. Это был жестокий, безрадостный, горький смех.

– Я научилась очень хорошо притворяться за сотни лет службы своему отцу. Мое лицо – это чудесный дар, ниспосланный мне для того, чтобы я могла как можно лучше служить Асмодею. Окружающие не в состоянии догадаться о моих истинных чувствах. Они приписывают безжизненной маске собственные фантазии и никогда не задумываются о том, что под маской скрывается живой человек. Я изображаю то, что мой собеседник хочет увидеть, и говорю то, что он хочет услышать. Но твой Сумеречный охотник не клюнул на эту наживку, а насчет тебя… единственный ход, который сработал с тобой – это попытка вызвать жалость. Я ненавидела себя за это, ненавидела тебя, но не могла помешать ему наблюдать за тобой, охранять тебя. Он всегда был наготове, ежеминутно. И я поняла, что единственный способ захватить тебя – это разлучить вас с Александром Лайтвудом.

Магнус вспомнил сожаление и разочарование, испытанные сегодня днем, когда Алек сказал, что обязан ехать в Римский Институт. Теперь он, наоборот, радовался тому, что они расстались. Сейчас его возлюбленному ничто не угрожало, а Магнус мог вынести что угодно, зная, что Алек находится в безопасном месте.

Шинь Юнь щелкнула пальцами, и в камеру Магнуса вошли несколько мужчин. Все они были одеты в белое, и у всех были суровые лица.

– Отведи его в Яму, Бернард, – приказала Шинь Юнь.

– Не надо отводить меня в Яму, Бернард, – возразил Магнус. – Ненавижу слово «яма». Звучит зловеще, а кроме того, сразу приходит в голову нечто грязное и негигиеничное. Ах, кстати, приветствую тебя, злой сектант Бернард!