В душе Санни поднялась жгучая ненависть к падчерице, и она поняла, что надо спасать Бью любой ценой.

– Что же мне делать, мама? – прошептал Бью.

– Полагаю, у тебя нет выбора, милый. Нужно отделаться от Клэй, лишить ее возможности совать повсюду свой нос. Только не вздумай действовать сам – пусть этим займется Винсент или кто-нибудь еще.

– Но Клэй занята в съемках, ее постоянно окружают толпы киношников…

Санни рассмеялась:

– Не стану же я продумывать за тебя каждую мелочь. Может быть, ты забыл, что Клэй работает под водой: у ныряльщиков то и дело случаются всякие неприятности – ну там, кессонная болезнь, нападение акулы, укус ядовитой рыбы; а иногда в баллонах кончается воздух… Уж с этим-то ты справишься.

Бью крепко обнял Санни.

– Господи, как я тебя люблю! Ты единственный человек, который понимает меня, что бы ни случилось. – Теперь, чувствуя поддержку матери, он окончательно принял решение. Клэй исчезнет с его пути навсегда.

Голос в трубке звучал сухо-профессионально:

– Линда Зайденберг ведет репортаж из Сиама с места последней катастрофы.

– Господи, что еще на сей раз? – Клэй только-только открыла глаза и все еще продолжала лежать в постели, время от времени делая глоток кофе, принесенного горничной.

– Питер только что вернулся от врача. Ему взбрела в голову идея покататься на волнах с каскадерами.

– И что же?

– Растянул шейные позвонки. Врач говорит, он сможет нырять не раньше, чем через неделю.

– Этого только не хватало! – Клэй отлично представляла, какие мучения доставляет под водой поврежденная шея. Невозможно двигаться, смотреть в видоискатель… Даже гидрокостюм не натянешь, не испытывая жуткой боли. – И как же теперь наша главная подводная сцена?..

– Боюсь, нас ждут крупные неприятности.

– Джош знает?

– Да. Он только что прибыл на вертолете со своим гипсом и костылями. Я даже не хочу вспоминать, что он сказал.

– Ну а Питер? Можно с ним поговорить?

В трубке что-то зашуршало.

– Привет, Клэй!

– Послушай, Питер, те кадры, где ныряльщик смотрит через иллюминатор… Думаю, я смогу их снять сама, не теряя даром времени.

– Это было бы здорово. Но тогда тебе придется со всем оборудованием спуститься в люк, дать панораму, перевернуться головой вниз и опять всплыть на поверхность – и все это на одном дыхании, не останавливая съемки. Не подумай, что во мне взыграл мужской шовинизм, но тебе попросту не хватит сил.

– По крайней мере попытаться-то можно?

– Поговори с Ларсом. – В голосе Питера послышалось раздражение. – Не подумай, Клэй, я злюсь на себя, а не на тебя. Надо же, свернул шею. Может, удастся убедить Ларса – снять эпизод в срок для него вопрос жизни и смерти. Попробуй, дело того стоит.

– Спасибо, Питер. – Она повесила трубку.

Клэй нашла Ларса Нудсена в номере Джоша. Когда она вошла, его самого в комнате не было: он появился в ту минуту, когда Клэй наконец удалось уговорить Ларса доверить ей съемку.

– О чем речь? – спросил Джош и, прислонив костыли к стене, заковылял к дивану.

– Мы говорим о сцене, которую Питер должен был снимать через иллюминатор затонувшего корабля. Кажется, я смогу его заменить.

Джош широко распахнул глаза и уставился на нее.

– Черта с два. Это самые сложная работа в фильме, если не считать спецэффектов.

– Но почему? Думаешь, мне не хватит опыта? У Ларса другое мнение. Скажи ему, Ларс.

– Я не имел в виду ничего такого, – поспешно возразил Джош. – Просто ты недостаточно крепка физически…

– Но, черт возьми, я могу хотя бы попробовать! Если получится, мы спасены, если нет – потеряем немного пленки…

– И еще добрую половину дня, которая уйдет на установку освещения плюс рабочее время целой группы. Несколько футов пленки и несколько тысяч долларов.

– Вздор! – фыркнула Клэй.

Ларс поднялся на ноги:

– Мне надо на встречу, так что договаривайтесь сами. Жду тебя в одиннадцать, Клэй.

Джош проводил Ларса долгим взглядом, потом повернулся к Клэй.

– Послушай, это опасно. – Он закусил губу. – Если что-нибудь пойдет не так…

– Ты просто не веришь, что я могу снять этот эпизод.

– Да, не верю, – решительно произнес Джош. – Я готов признать, что все отснятое тобой сделано профессионально, но это была относительно простая работа.

– Я делала то, что мне поручал режиссер. Конечно, не бог весть что…

– Да что ты, это замечательно, эффектно. – Джош ухмыльнулся.

– Прекрати смеяться надо мной! – взорвалась Клэй. – Я предлагаю помощь, чтобы сэкономить средства и время!

– Вот как? Уж не думаешь ли ты, что все наши несчастья происходят по моей вине? Или нашим чудесным крепким кораблем управляет никудышный капитан? – Джош в упор уставился на нее.

– Я этого не утверждала! – постепенно успокаиваясь, ответила Клэй. – И все равно ты узколобый женоненавистник и сомневаешься в том, что я смогу снять эпизод, только потому, что я женщина. Признайся, ведь дело именно в этом?

– Нет. – Джош тоже заговорил тише: – Но это действительно опасно.

– С чего ты взял? Вокруг меня будут люди: вспомогательный персонал, осветители. А Питер будет дежурить в лодке. Ну пожалуйста, Джош. Я прошу немногого – дай мне только один шанс.

Зазвонил телефон, и Льюис снял трубку:

– Алло? Минутку, Харви. – Он закрыл ладонью микрофон. – Ладно, Клэй, твоя взяла. Если не получится, Питер переснимет все заново. В среду мы закончим с второстепенными эпизодами, а в четверг приступим к главной сцене.

Кивнув, Клэй быстро отвернулась, стараясь не выдать своего торжества, и вышла из комнаты.

* * *

Санни Фитцджеральд сидела в своем номере в бангкокском отеле «Эраван» и сушила феном волосы, когда из Паттайи позвонила Одри.

– Привет, мать. Не могу долго говорить. Через десять минут у меня встреча с Джошем Льюисом, а я все еще в купальнике. Помнишь, ты просила меня разнюхать, чем занимается Клэй?

– Да, милая. Что-нибудь интересное?

Одри издала хриплый смешок.

– Кажется, в четверг ей предстоит необычное погружение. Они с Джошем крупно повздорили: он не хотел ее пускать, но Клэй все-таки добилась своего.

– Ну, мы-то знаем, какой упрямой она бывает, – не повышая голоса, заметила Санни. – Если сможешь, выведай у Джоша все поподробнее и перезвони мне. Но… Одри, ты меня слышишь?