- Разбила зеркало? – Доктор Гамильтон поверх очков взглянул на девушку. Раны на руке были довольно глубокими, и получить их можно было в том случае, если ударить по зеркалу со всей силы. В ранках застряли мелкие осколки, и доктор понимал, что это должно быть очень больно. Но девушка даже не морщилась.

- Это произошло случайно? – осторожно спросил доктор, догадываясь, что ничего случайного в данной травме нет. И поведение Алексис заставляло доктора Гамильтона задуматься о ее моральном состоянии.

- Нет. – Лекси прямо посмотрела в глаза доктору, отчего у того озноб по коже прошелся. – Я сделала это специально.

Оливия Рендол коротко выдохнула, прижав руки к груди. Доктора Гамильтона смутил такой ответ.

- Алексис, почему ты это сделала? – Мужчина даже забыл о шприце с анестезией, которую приготовил.

Девушка вяло пожала плечом и безучастно посмотрела на него.

- Просто я ненавижу то, что вижу в зеркале.

После того, как раны обработали и наложили повязку на руку, Лекси вышла из больницы и села в машину. Оливия осталась, чтобы подписать необходимые бумаги, а заодно поговорить с доктором.

- Мой Вам совет, миссис Рендол, покажите Алексис хорошему специалисту. – Доктор Гамильтон внушительно посмотрел на испуганную женщину. – Конечно, я не имею диплома в области психологии, но у Алексис на лицо признаки глубокой депрессии. Сегодня она поддалась желанию причинить себе вред, и это может, не ограничится одним инцидентом.

Напоследок доктор Гамильтон дал Оливии визитку доктора Карпентер, оценив ее как одного из лучших психотерапевтов в стране. Поблагодарив доктора, Оливия попрощалась и вышла из кабинета. Она боялась надолго оставлять Алексис одну.

- Ну вот, можем ехать домой, - с наигранным весельем произнесла Оливия, сев за руль. Лекси сидела на переднем сиденье, подтянув ноги к груди и прислонив голову к окну. В другой раз женщина обязательно отругала бы дочь за то, что та ставит обувь на кожаную обивку, но сейчас не обратила на это внимания.

Лекси едва отреагировала на появление матери и снова уставилась в окно.

- Хочешь, заедем, возьмем пиццу, или мороженое? – испытывая отчаянье, сделала еще одну попытку Оливия.

Вместо ответа, Лекси повернулась и неожиданно спросила:

- Ты думаешь, я сумасшедшая?

- Что? – От столь прямого вопроса женщина растерялась. – Ну конечно нет, я не считаю тебя сумасшедшей. Просто в последнее время ты слишком многое перенесла. – Женщина замолчала, боясь взглянуть дочери в глаза. Это они виноваты в том, что пришлось пережить Лекси. Если бы только они с Джоном помогли этому парню, Лекси не пришлось бы идти на поводу у мерзавца Льюиса.

- Любой на твоем месте был бы не в себе, - тихо продолжила Оливия, видя, что Лекси все еще смотрит на нее.

- Я отрезала свои волосы, а потом кулаком разбила зеркало, - сухо, словно читала какую-то периодику, промолвила Лекси. – Разве нормальные люди так поступают?

Миссис Рендол посмотрела на дочь и убежденно сказала:

- Ты нормальная!

Остаток дороги они ехали молча. Лекси снова отвернулась к окну, а Оливия раздумывала над тем, как лучше помочь дочери.

Когда они приехали домой, Лекси сказала, что хочет пойти прилечь. Прежде, чем оставить ее одну, Оливия убедилась, что Мэгги все убрала в ванной. Кроме пустой зеркальной рамы на стене, ничто не указывало на недавнее происшествие. Раковина и пол сияли чистотой, нигде не видно ни малейшего осколка.

- Как рука? – сочувствующе спросила Оливия, вернувшись в комнату после осмотра ванной.

Лекси пожала плечом.

- Нормально.

Она и правда не чувствовала боли, действие анестезии еще не прошло.

- Может, тебе принести что-то? Хочешь, Мэгги приготовит что-нибудь вкусное?

- Не надо. Лучше я немного посплю.

- Ты должна есть, Лекси. – Миссис Рендол тяжело вздохнула, присев на краешек кровати. Изможденный вид дочери не мог не расстраивать. За последние дни девушка стала едва ли не полупрозрачной.

- Ты сказала Лекси, - криво усмехнувшись, заметила девушка.

Оливия растерянно нахмурилась.

- Да. И что?

- Ты никогда раньше не называла меня сокращенным именем.

- Не правда, - возразила Оливия, и запнулась. А ведь дочь права, она всегда предпочитала говорить Алексис. Когда-то давно Лекси просила ее хоть иногда называть ее сокращенным именем, но она всегда отмахивалась, и не брала пожелания дочери во внимание.

- Ты права. – Женщина виновато кивнула. – Но если ты хочешь, теперь буду.

- Не важно. – Лекси провела здоровой рукой по обрезанным волосам.

- Хочешь, я позвоню своему парикмахеру и попрошу приехать? Он сможет помочь с этим. – Оливия кивнула в сторону взъерошенных волос дочери.

- Не надо.

- Ладно, поговорим об этом позже. – Женщина поднялась и подошла к двери. – Отдыхай.

Оставшись одна, Лекси завернулась в одеяло, но еще долго лежала с открытыми глазами. И лишь одна настойчивая мысль крутилась в ее голове – как она дошла до такой жизни?

Проснулась она от сильнейшей боли в руке. Действие анестезии прошло и казалось, что ее кисть горит в огне. Застонав, Лекси перевернулась на спину, но от движения боль усилилась, словно тысячи иголок впились в кожу.

Стараясь не двигать рукой, Лекси поднялась и вышла из комнаты. Ей срочно нужно какое-то лекарство, иначе еще чуть-чуть, и она закричит. Аптечка была в ванной на первом этаже, и девушка направилась туда, желая только одного – унять этот адский пожар в руке.

- Мисс Рендол, Вам помочь? – бросилась к ней Мэгги, которая в этот момент вышла из столовой.

Лекси кивнула.

- Да. Принеси мне, пожалуйста, тайленол, или что есть из обезболивающего, - сморщившись от боли, попросила Лекси.

Мэгги бросилась в ванную и через несколько секунд принесла лекарство.

Выпив четыре таблетки тайленола, Лекси села за кухонный стол, ожидая, когда начнет действовать лекарство.

- Вам еще что-нибудь надо, мисс? – вежливо спросила Мэгги.

Лекси слабо улыбнулась.

- Нет, спасибо, ничего не надо.

Домработница вернулась в столовую, продолжив сервировку. Лекси опустила голову на прохладную полированную поверхность стола, чувствуя, как боль в руке утихает.

- Лекси, что ты здесь делаешь? – Оливия очень удивилась, застав дочь на кухне. Она думала, что Лекси все еще спит.

- Мне понадобилось обезболивающее, - объяснила девушка, с неохотой оторвав лицо от стола. – Рука болела.

- Надо было позвать меня, - мягко упрекнула дочь женщина.