— Да ну, ты брось. — примирительно ответила спецназовка, — Какое насилие? Так, поговорили по душам. А где остальные источники?

— Не знаю. Правда, не знаю.

— Допустим. А что с моими товарищами? Ты говорил, они проходили тут.

— Они ушли через Южный горизонт. Я готов проводить тебя туда.

— Хорошо.

— Нападение на планету — это правда?

— Да.

— Как, ты сказала, называется эта раса?

— Трекларетане.

— Наши предания сохранили рассказы о войнах с вогами. Тогда элары ещё могли выходить в космос. Воги строили корабли из металла с изменённой структурой, близкой к органике. Их было трудно уничтожить.

— Возможно — это одни и те же.

Анка плюхнулась на табурет и эффектно закинула ногу на ногу.

— Рассказывай, что ещё известно про твои Стихии.И если описание сохранилось, то тоже давай.

— До недавнего времени мы действительно владели одним из камней. — неохотно начал Хоррлл.

— М? До недавнего?

— У нас его похитили. — смущённо проговорил элар.

Глава 27

Что такое конкуренция и как с ней бороться

Отправленный на кухню Кевин поначалу решил было оскорбиться, но потом передумал. В конце концов — эти люди помогли ему. Предоставили ночлег. Так почему бы не отблагодарить их? Заодно это поможет осмотреться. На кухне работали две монахини, которым помогали местные девчонки-подростки. Кевин оказался в этой компании единственным мужчиной. И монахини отправили его чистить картошку, потом носить воду — водопровода и прочих благ цивилизации в лагере не было, потом колоть дрова для допотопной полевой кухни. Кевин провозился почти до обеда.

Пока носил воду и дрова, Кевин успел немного осмотреться и изучить лагерь. Несколько блиндажей и землянок, вырытых среди развалин, включая переоборудованный в блиндаж подвал, в котором он ночевал и приземистый балаган, в котором размещалась кухня-столовая. Охраны он не заметил, зато на краю лагеря приткнулось несколько грузовых ховеров. В самом крайнем ховере копался некто, по-видимому — техник. Во всяком случае, наружу из хвостового отсека торчала чья-то филейная часть, облачённая в засаленные штаны. Видимо, хозяин штанов как надел их лет этак десять назад, так ни разу с тех пор и не стирал ни разу. Более того — в них даже под дождь ни разу не попадали. Разводов смазки на них было столько, что задняя часть, которая торчала наружу, лоснилась, как покрытая лаком. Народу в лагере было на удивление немного. Монашка, работавшая на кухне, охотно пояснила, что почти все обитатели лагеря работают — разбирают завалы, ухаживают за ранеными в госпитале и так далее. В лагере только совсем малолетки и несколько женщин, которые за ними присматривают. И охрана на случай нападения — бравые ребята Тира Анастази. На вопрос Кевина о спецназовцах, приютивших его накануне, монахиня только плечами пожала. Ясности услышанное не внесло. И где разыскивать Эвизу — Кевин тоже представлял себе весьма смутно. Точнее — вообще никак не представлял.

** *

— Мистер Дагвард! Вы прекрасно знаете, как я отношусь к Вам. — говорил Гиора Эпштейн сидящему напротив него Герберту Дагварду, — Но если бы всё было так просто и если бы всё зависело только от меня. У Ваших племянников потрясающий талант — ввязываться во всякие авантюры. Я встретился с некоторыми людьми, которые могли бы повлиять на их судьбу, кроме того, Равиталь устроила мне встречу с сенатором Брентом. Однако — я вынужден признать, что ничем не могу помочь. Ваши племянники перешли дорогу очень многим сильным мира сего. А кроме того, насколько мне стало известно, — они оказались замешаны в событиях на Илуо, которые чуть не привели к смене правящей династии. И сейчас на Илуо продолжаются волнения.

Герберт Дагвард уныло молчал. А Гиора встал и подхромал к окну. Там, за окном шумело море. Разговор происходил в доме Эпштейнов в Тель-Авиве, куда Герберт прилетел по своим делам, в том числе, касающимся и его племянников. Дядя всё ещё не терял надежду вытащить племянников из тюрьмы, но коса нашла на камень. О том, что Река освободили — он не знал. Ричарду запретили общаться с родными. По соображениям конспирации.

— Так вот. — продолжал Гиора, глядя на бушующее за окном море, — Насколько мне стало известно — император Аолий вознамерился убрать всех, кто так, или иначе, был причастен к той истории. То-есть — всех свидетелей. И на ваших племянников идёт охота. А посему — лучше уж им сидеть в наших тюрьмах. Оно надёжнее, знаете ли.

Мистер Дагвард в ответ только тяжко вздохнул.

— И оставим этот разговор, мистер Дагвард. — примирительно произнёс Эпштейн.

* * *

А Эвизе снился сон. Ей почему-то приснилась Анка. Вернее — её саму Эвиза не видела, как это часто бывает во сне, но явственно ощущала её присутствие и слышала голос всё время как будто сзади, за плечом. Анка учила Эвизу стрелять.

— У тебя твёрдая рука. — вкрадчиво шептала ей невидимая спецназовка, — Не спеши. Спешка хороша только при ловле блох. Точнее — спеши медленно. От этого в бою часто зависит жизнь. Хотя — хороший спецназовец редко оказывается в непосредственном контакте с врагом. Ты должна опережать врага на шаг. Видишь цель? Цель нужно не только видеть. С ней нужно слиться. Поймай ритм её движений. Спуск нажимай плавно, в промежутке между ударами сердца. А если стреляешь в человека — не думай, что это человек. Иначе никогда не сможешь нажать на спуск.

При этом Эвиза совершенно не представляла — в кого ей предстоит стрелять. Сон этот приходил к ней уже не в первый раз и нередко почти сразу же после этой фразы, Эвиза снова оказывалась в космопорту, где она стреляла в Река. И снова ей предстояло выстрелить в него, но на этот раз — подчиняясь приказу Анки. И почему-то во сне это не вызывало протеста и отторжения.

— Ты выполняла свой долг. — говорила невидимая Анка, — А долг каждого нормального человека — защищать Родину. Вот ты и защищала свою.

Картина сменилась. Теперь она снова была в саду Анкиного дома в Тайцах. Точнее — место было какое-то незнакомое, но там, во сне, Эвиза знала, что это — тот самый сад. Анку она опять не видела, но слышала её голос.

— А Дагварды? — хотела спросить Эвиза.

— Все люди, как люди, а эти — как хрен на блюде!

«Зачем