В качестве авторского PS к приведенным репликам. Во всех этих ФБ-баталиях вокруг украинских событий более всего удручает тотальное, потрясающее непонимание анамнеза. То есть элементарное cui prodest? не работает. Огорчает, конечно, такое скудоумие. Я не говорю о профессиональных мерзавцах, которые все понимают и просто делают свое дело; я – об относительно хороших людях (журналистах, музыкантах, актерах, etc.), которые, поддаваясь эмоциям, не готовы «включать голову». Ну совсем. Живут советскими штампами, все у них расписано как в голливудском сценарии. Жаль. Пламя войны их спалит, вместе с теми, кто в отчаянии смотрит (и видит!) «как горящая нефть хлещет с этажа на этаж» ©.

О причинах ухода Евгения Маргулиса из легендарной группы я беседовал со многими «машинистами», но здесь воспроизведу лишь фрагмент диалога с основным действующим лицом скандала.

– А вот команда, с которой ты работаешь, скажи, пожалуйста, это в твоей системе координат – рок-группа?

– Нет. Ну, я как бы никогда себя не считал рок-музыкантом. Я, наверное, просто музыкант, который любит композиции и песни, окрашенные в блюзовые тона. Хотя я не могу назвать себя чисто блюзовым музыкантом. Я просто музыкант.

– Понятно. То есть сейчас вообще все поклонники Маргулиса задумались, потому что, в общем, Маргулис – это все-таки рок-музыкант, ну, во всяком случае, для людей моего поколения.

– Нет, я рок-музыкантом был, когда играл в группе «Аракс».

– А в группе «Машина Времени»?

– Ну, нет, это кантри-группа. Ну о чем ты говоришь, какой там рок.

– «Машина Времени» – кантри?

– Абсолютнейшее кантри. Вспомни по песенкам. До мажор, всегда та-та-та-та-тай-ра-та-тай-та.

– Нет, просто у Стаса Намина, у него…

– Стас – это рок. «Мы желаем счастья вам» – это рок. Богатырская наша сила.

– … Не надо иронизировать. Намин сказал, что, вот, допустим, «Аквариум» – это не рок-группа, потому что там только Борис Гребенщиков и любые приглашенные люди, а вот «Машина Времени», допустим, это рок-группа, потому что состав более-менее постоянный, ну, плюс/минус Маргулис и клавишники. Поэтому, в этом смысле ответь: ты привыкаешь к музыкантам, с которыми ты работаешь, или тебе человеческий фактор не столь важен, сколь профессиональный, чтоб инструменты звучали так, как надо.

– С гитаристом Мишкой Клягиным я играю уже 17 лет вместе. С барабанщиком Женей Липединым я играю тоже лет 12. То есть мы как-то так притерлись. Они прекрасные музыканты, умеющие делать все, что угодно. Вот я говорю, что музыка, она, ну, не подвержена никаким стилям. Либо хорошая, либо плохая.

– Ну, ответь на телефон, ответь, если тебе звонят.

– /Отвечает на звонок/

– Это то, что я называю «живой пластический момент». Кстати, про живой пластический момент. Вспомнил, что такой эпизод был у меня, когда я с Наминым общался, мне как раз позвонил Саша Кутиков. И в разговоре с Кутиковым был интересный очень эпизод. Ведь никто на самом деле не знает, почему в 2012 году Маргулис ушел из «Машины Времени». Из кантри-группы «Машина Времени». И Кутиков мне рассказал, что это произошло на репетиции.

– Нет, я на репетиции сказал, что ухожу. Но решение у меня зрело очень давно. Я как бы долго готовился к этому моменту. Я-то свалил бы раньше, но момента не было.

– Потому что ведь существует, да, такой термин, как «синдром Йоко Оно». Имеется в виду, когда супруга музыканта оказывает влияние на решение, в том числе и вот по уходу из группы.

– «Почему я не пошел на войну? Меня мама не пустила».

– Нет, нет, нет, не совсем так. Я не буду говорить, кто из твоих бывших коллег конкретно, но мне сказали, что это вот как бы супруга серьезно в этом смысле повлияла. Это правда?

– Да нет. Нет, я всегда подобные решения принимаю сам.

– Не советуясь?

– Тут нет, тут нет.

– Хорошо. А в чем ты советуешься с супругой?

– Ты знаешь, я на ней проверяю песни. Я на ней проверяю какие-то свои стишки. А по поводу вот таких глобальных решений, конечно, это мое личное, это мое личное, да.

– Не жалеешь никогда о глобальных решениях? Их было несколько в твоей жизни.

– Ты знаешь, нет.

– Я не только про 2012 год говорю. Бывали какие-то решения, про которые ты постфактум думал, что надо было бы что-то сделать по-другому?

– Не, я, я всегда думаю над этим. И опять же для того, чтоб делать что-то новое, нужно все-таки заканчивать со старым. «Машина Времени» – замечательный коллектив, который мне много дал, многому научил. Но в какой-то момент я понял, что мне хватает всего того, что есть, а новое от них мне уже ничего не надо. Просто надоело.

– Понимаю, что для тебя не самый комфортный вопрос. Но ведь некоторые из поклонников «Машины» решили, что это вот в определенном смысле измена, то, что Маргулис ушел. Ты об этом не думал, когда принимал решение?

– Ты знаешь, нет, нет. Ну, к сожалению, команды как таковой уже на тот момент-то не было.

– Все, можешь не продолжать уже. Это ответ. Собственно, да, все.

– То есть это такая вялотекущая агония.

– Хорошо. Вялотекущая агония кантри-группы.

PS. Насчет позиционирования «Машины» довелось мне слышать разные мнения. Воспроизведу здесь пассаж Максима Дунаевского, который я выслушать выслушал, но согласиться на все 100 с тезисами знатного композитора не возьмусь. Я попросил Максима оценить с его, композиторской точки зрения триаду Градский, Гребенщиков, Макаревич. «Вы очень так вот смешали в одну кучу совершенно разных людей». «Вы и разведите их по разным углам», – парировал я. Итак, слово Дунаевскому:

«Вот я думаю, что эти все три человека, они не принадлежат этому направлению. Они просто сами по себе. Вот те же “Битлз”, принадлежат ли они к року, как их причисляли раньше? Или к массовой песне популярной? Это рок-музыка? Думаю, что нет. Их сила в том, что они преодолели все это. Что они первые употребили в своем творчестве струнные инструменты, струнный квартет. Они к этому вышли. Они вышли вообще к музыке. Поэтому очень трудно сказать.