– Ой, забыла. Они уберут оттуда угловую скамейку. Древесина прогнила насквозь. Но столяр уверяет, что сможет сделать такую же. Я решила, что не стоит заказывать ее по каталогу. Жасминовые кусты придется разредить, так как они душат сточную канавку. Я не возражаю. Я сама их посадила, когда Камилла была маленькая. Запах, знаете ли. Она любила все, что хорошо пахло.

Дейзи нахмурилась, глядя на пожилую женщину:

– Вам действительно все равно?

– Вы о чем?

– Обо всех этих переменах. Этот дом много лет был ваш, а теперь я разрушаю его, переделываю по-своему. От прежнего ничего не останется.

Миссис Бернард сразу помрачнела.

– А с чего бы мне возражать? – раздраженно спросила она, пожав плечами. – Какой смысл оглядываться назад? Незачем держаться за то, чего уже нет.

– Но это ваша история.

– Неужели вы предпочли бы, чтобы я ходила здесь темнее тучи и ныла целыми днями, указывая вам, что «в мое время все было не так»?

– Нет, конечно… Просто…

– Просто старики вечно сокрушаются о прошлом. Так вот, я не подкрашиваю волосы синькой, у меня нет проездного на автобус, и мне абсолютно все равно, как вы покрасите стены – в горошек или в полоску… Поэтому делайте что хотите. Я все время вам это говорю. И перестаньте искать у всех одобрение.

Дейзи поняла, что разговор окончен. Прикусив губу, она вернулась в дом, чтобы приготовить чай. На кухне уже хозяйничал Эйдан, прораб. За его спиной тихо мурлыкало радио.

– Она сказала вам о собрании? – Он выжал чайный пакетик пальцами. Его худое лицо было забрызгано бледной бирюзовой краской.

– О каком собрании?

– Хозяйка «Ривьеры» созывает собрание насчет вашего заведения. Хочет, чтобы совет остановил работы.

– Вы шутите?

– Какие тут шутки. – Он бросил пакетик в полиэтиленовый мешок, заменявший мусорное ведро, и прислонился к новой плите. – Вам стоило бы туда сходить сегодня вечером. Я бы и прежнего хозяина захватил с собой. Вы же знаете, какие в таких местах бывают женщины. Просто ужас.

– Одна такая запугала меня до жути, – вмешался в разговор Тревор, сантехник, зашедший в поисках печенья. – Лет под шестьдесят, с собакой на поводке – верно? Прихватила меня у газетного киоска, когда я покупал курево, и завела старую песню. Мол, я не знаю что делаю, открываю ящик Пандоры или еще там чего.

– Все дело в баре, – заявил Эйдан. – Не желают они иметь бар.

– Ну разве бывает отель без бара?

– Не спрашивайте меня, милая. Я просто передаю, чем они все недовольны.

– О черт! Что же нам теперь делать? – Надломленное самообладание Дейзи, едва собранное по кусочкам, вновь развалилось.

– Что значит – делать? – В дверях стояла миссис Бернард, покачивая Элли. – Тут нечего делать. Нужно просто пойти туда, выслушать все, что она хочет сказать, затем встать и объяснить им, что все они отсталые дураки.

– Они прекрасно это воспримут, – усмехнулся Тревор.

– Тогда скажите им, чем на самом деле занимаетесь. Завоюйте их.

– Выступить на публике? – У Дейзи округлились глаза. – У меня не получится.

– Что ж, тогда вызовите сюда мистера Джонса. Пусть он выступит.

Дейзи вспомнила два разговора, состоявшиеся после его отъезда. Она сразу поняла, что он воскресил свое предыдущее мнение о ней: психованная, дерганая, не заслуживающая никакого доверия. И говорил он с ней как-то пренебрежительно, хотя и осторожно. Разговоры обрывал резко, бросая трубку. А когда Дейзи, все еще переживая по поводу своего срыва, спросила его, как ей казалось, примирительным тоном, когда он снова приедет, то в ответ услышала: «Зачем? Разве вы не считаете, что способны самостоятельно справиться?»

– Нет, – с жаром отрезала она. – Мне он здесь не нужен.

– А мне кажется, он сможет их угомонить, в отличие от вас.

– Мы никуда не пойдем. Пусть наш отель говорит за себя.

– О, вот это храбрость! Пусть Сильвия Роуан беспрепятственно обливает вас грязью на каждом углу.

Презрительный тон миссис Бернард вызвал у Дейзи глубокую досаду. Что-то слишком часто она прибегала к этому тону.

– Послушайте, я не выступаю на публичных собраниях.

– Ну и глупо.

– Что такое?

– Вы отказываетесь вступиться за свою работу. Вы отказываетесь позвонить Джонсу, потому что сваляли с ним дурака. Вы предпочитаете сидеть здесь и позволять другим вытирать о вас ноги. Это глупо.

Дейзи решила, что с нее довольно.

– А вы в своей жизни, наверное, ни разу не ошибались. Вышли замуж за приличного мужчину, завели семью, со временем стали играть заметную роль в обществе. Ни разу не мучились сомнениями. Что ж, браво, миссис Бернард.

– Это лишний раз доказывает, что ничегошеньки вы не знаете. Я просто говорю, что в ваших обстоятельствах вам необходимо уметь постоять за себя.

– В моих обстоятельствах? У меня нет позорного клейма на лбу, миссис Бернард. За пределами благообразного Степфорда с его женами есть люди, которые самостоятельно растят детей, и никто не считает, что у них какие-то особые «обстоятельства», как вы выразились.

– Я хорошо сознаю…

– Это был не мой выбор, понятно? Я думала, что создаю семью. И никак не предполагала, что стану матерью-одиночкой. Или вы полагаете, что у меня было в планах поселиться на строительной площадке с малышкой, чей отец даже не знает, как она теперь выглядит? И жить среди горластых теток? Вы думаете, я именно этого хотела?

Тревор и Эйдан переглянулись.

– Зачем же впадать в истерику?

– Так перестаньте ко мне придираться.

– А вы не будьте такой обидчивой.

Наступила короткая пауза.

– И что вы имели в виду, сказав, что я сваляла с Джонсом дурака?

Миссис Бернард бросила взгляд на мужчин:

– Я не уверена, что мне следует это говорить.

– Что говорить?

– Не обращайте на нас внимания. – Эйдан снова прислонился к плите, держа в руке кружку с чаем.

Впервые миссис Бернард выглядела несколько смущенной.

– Что ж. Вы, наверное, думали, что поступаете правильно… Не стоите на месте…

– Вы это о чем?

– О вас и о нем. В то утро.

Дейзи, нахмурившись, ждала.

Мужчины замерли, прислушиваясь.

– Молодые люди в наше время другие… Все теперь другое…

– О боже! Так вы решили, что я с ним переспала? Ушам своим не верю!.. – Дейзи невесело рассмеялась.

Миссис Бернард прошагала мимо нее и принялась показывать в окно малышке Элли что-то чрезвычайно интересное.