– Делай что тебе говорят, – приказал от двери голос ее величества. – А если боишься запачкать, накрой балахоном.

– А может, я лучше на пол?

– Ложись на пол, – насмешливо согласилась дриада, – но будешь мне должен за то, что я наклоняюсь.

– Эх… – Махей стащил балахон и расстелил по дивану, потом с чрезвычайной осторожностью прилег.

– Мы не будем вам мешать, ждем в соседней комнате, – королева знаком поманила сыновей. – Идемте, я пока расскажу важные новости.

Однако сразу королева никуда не пошла. Едва притворились створки двери, порывисто обернулась к младшему и со всей силы обняла его. Прижалась к груди, спрятав лицо в замшу походного колета, и беззвучно затряслась в безудержных рыданиях.

Кандирд на секунду растерялся, потом бережно стиснул плечи матери руками, забормотал ей в макушку несвязные слова успокоения, с неожиданно острым раскаянием начиная понимать, что совершенно не знает своей матери и даже близко не представляет всей глубины ее материнской любви.

А еще вдруг обнаружил, какая она, оказывается, маленькая и хрупкая по сравнению с ним, а у него почему-то накрепко засело воспоминание, что мать больше, сильнее, увереннее и надежнее. Непрошено всплыли яркие воспоминания детства, теплые руки матушки, так надежно обнимающие сидящего на ее коленях малыша, пока лекарь вытаскивает из пятки невероятно толстый осколок стекла, ее восхищенно-гордый взгляд, когда он в двенадцать лет впервые выбил в тренировочном бою деревянный клинок из руки Бенга… Того самого Бенга, что стоит сейчас рядом и, расстроенно пыхтя, пытается внушить матери, что королевы не плачут.

Мать в последний раз всхлипнула и попыталась отстраниться, но Канд не позволил. Легко подхватил ее величество на руки и понес в ближайшую гостиную. Распахнул дверь ударом ноги, усадил королеву на диван, налил бокал воды и бережно подал ей.

А пока она пила и смятенно стирала с лица остатки неподобающих королевам деяний, сел на ковер у ее ног, подтянул к груди одно колено и, обняв его руками, задумался: как же это произошло, что он все забыл… Нет, не то чтобы забыл, а как-то постепенно обманулся ее искусной игрой в строгую и беспристрастную королеву, и хотя всегда был уверен и в семье, и в матери, но в какой-то неуловимый миг это чувство стало скорее уверенностью союзников, чем истинно любящих родственников. И вот теперь вдруг осознал, как ему не хватало именно этой откровенности чувств, не прикрытых этикетными улыбками и вежливыми поклонами. И твердо решил: пора все это ломать, пока она снова не надумала, что быть королевой важнее, чем его любимой матушкой.

– Что ты хотела нам сказать? – мягко спросил Интарию Бенгальд, начавший подозревать, что королева не просто так вытащила их сюда, пока спят его величество и наследник.

– Матушка просто волновалась… – непримиримо отрезал младший. – Имеет право.

– Спасибо, ваше высочество, – со смущенной улыбкой потрепала его волосы мать, – и прости меня… это я виновата. Если бы я сидела где меня посадили, она бы тоже никуда не пошла.

– Матушка, – сразу сообразил, о чем она переживает, Бенгальд, – если бы все клали подушку там, где могут упасть, мы бы уже утонули в подушках. Не нужно себя винить, вы волновались за нас и отца… я даже не надеялся, что две такие непоседливые красавицы останутся мирно читать бумажки.

– Правильно, – поддержал брата Канд, – а остановить ее было невозможно… она была под подчинением. Он и на меня бросил…

– Но ведь на тебе артефакт? – насторожился Бенгальд. – От ментальных приказов он защищает?

– Я притворился, что попался, – нехотя признался Кандирд и еще мрачнее добавил: – Хотя Илли, по-моему это поняла… и ужасно рассердилась.

– Правильно сделала… – сразу посерьезнела королева. – Я вам не успела рассказать… Когда мы с королем это обсуждали, то вспомнили ее рассказ, про страшное оружие ее мира… которое может махом уничтожить целый город. А потом вспомнили… Бенг, ты рассказывал, Хингред произнес на прощание: «Не забудь про знак». Вот если все это сложить и предположить, что Хингред с женой предусмотрели вариант, когда придется ее срочно забрать…

– …то можно допустить, чего так испугался колдун, – подхватил Бенг, – что разом выставил всю защиту. Уордес, маг, который был с нами, сказал, что там уровень магии насыщен как в источнике, но быстро гаснет. А от колдуна осталась кучка сгоревших костей и оплавленных камней. Уордес решил, что магистры захотят изучить их, и собрал. Уместилось в среднюю шкатулку.

– Я не про колдуна, – вздохнула ее величество, – а про Илли. Колдун же хотел получить ее мать? И наверняка намеревался заставить Илли ее позвать?

– Не наверняка, а точно, – нахмурился принц. – Она сказала колдуну, что сделает все, как он хочет. А когда меня отправляли, маги потребовали, чтоб она стояла рядом, вот тут он меня обездвижил. Путница потребовала, чтоб я не мешал. А Илли… сказала, что помашет им ручкой, чтоб поверили… что она в порядке.

– И помахала… условным жестом, – усмехнулся главный прокурор. – Конечно… это был большой риск… колдун мог догадаться…

– Ты Илли плохо знаешь, – с грустной гордостью сообщил младший. – Он и заподозрил. Ехидно так спросил, как она собирается махать… а она сказала: покажи, как можно. Он и показал… и она так и махала. А я тогда ничего не понял. Сегодня же пришли мне человека, который сможет меня этому научить.

– Ты же и мечом договоришься!

– Надо же, какой злопамятный. А вот теперь хочу не только мечом.

– Вот о мече я и хотела поговорить, – перебила их королева. – Кандирд, ты собирался остаться в крепости и гоняться за гоблинами?

– Бенг доложил? Ну понятно, кто же еще? Понимаешь, матушка, просто я не хочу сейчас возвращаться к себе, а мотаться за Бенгом его адъютантом мне как-то не по рангу.

– Гоняться за гоблинами тебе тоже не по рангу, – решительно отрезала мать, – у Ангирольда хватает полковников и генералов, которым давно пора себя показать в деле и получить новые чины.

– Резонно, – прищурился третий принц. – А почему мы советуемся по такому вопросу в таком составе? Кто-то имеет другое мнение? Отец? Или Анг? Решили отправить Кандика развеяться, чтоб не тосковал?

– Все-то ты знаешь, – едко сообщил от двери его величество, прошел к креслу жены, заглянул ей в лицо, нежно поцеловал в висок. – Ну когда ты перестанешь так за них переживать и брать на свои плечи их проблемы?

– Не нужно ругать матушку, – немедленно вступился младший, – она хочет как лучше. И правильно делает… она же мудрее нас.

– Вот, дожила наконец, – нежно потрепав волосы младшего, пошутила королева, – сыновья защищать начали.

Еще недавно Кандирд незаметно отстранился бы – что за нежности, он же давно взрослый. Но теперь только довольно прищурился и потерся о руку матери, как сытый кот. Ему вдруг стало предельно понятно, что нет в этом ничего детского – показать всем, что он не просто ценит ее как мудрую королеву, а обожает как нежную матушку, ту сильную и надежную, что всегда умела унять обиду одним словом, а боль – прикосновением, хотя она и не магиня.