– Боже! – простонал Глеб. – Хотите, подарю вам револьвер?! Застрелите меня, и покончим с этим!

– Но из-за вашего выходного, Глеб Михайлович, педсовет наш…

– Зинаида Павловна, я бы с превеликим удовольствием. Но завтра в три часа я должен быть в ФСБ на допросе.

– Ну да, вы монгольский шпион. Прекратите свои шутки, Глеб Михайлович.

– Насчет шпиона разговора не было. Пока я подозреваюсь только в двойном убийстве. Надеюсь, это уважительная причина для неявки на педсовет?

Бровки директрисы поползли вверх. Она растерянно поправила шпильку, удерживающую жиденькую косу на затылке.

– О-о, вижу, вы серьезно.

– Придется вам без меня, – развел руками Глеб.

Директриса покачала головой.

– Вы не дослушали. Из-за вашего выходного педсовет я перенесла на понедельник, на четыре тридцать. Не отвертитесь. Уверена, до понедельника вы успеете вправить им там мозги. – И она пошла по коридору, цокая каблуками.

– На фиг я вам сдался на педсовете? – буркнул в досаде Глеб.

Директриса обернулась.

– Отчитаетесь о двойном убийстве. Наш коллектив это заинтересует. Еще обсудим некоторые нововведения нашего министерства. Но это так, между делом. – Она продолжила путь.

Хмыкнув, Глеб ринулся на первый этаж. У дверей раздевалки он застал одетую в плащ Дашу, которая постучала по циферблату своих часиков.

– Это называется «почти уже»?

– Зинаида задержала. – Глеб вошел в раздевалку, надел куртку и вышел. – Педсовет, оказывается, с четверга переносится на понедельник.

– Ну и как? – осведомилась Даша. – Ты ей всыпал?

Глеб мотнул головой.

– Скорей, она мне. Зинаида у нас – прелесть.

Даша фыркнула.

– А ты сомневался, дурак?

Они пересекли вестибюль и, простившись с охранником, покинули школу. Под моросящим дождем Даша поежилась.

– Бр-р-р! Раскроем зонт или пройдем между каплями?

– Между каплями, – ответил Глеб. – Но под зонтом.

10

С двумя портфелями в руках Гуля металась возле дерущихся. Смутно различая, что происходит внутри сумрачной кучи-малы, она не представляла, чем помочь Леньке.

Редкие прохожие по-прежнему обходили потасовку стороной, иногда возмущаясь, но не вмешиваясь. Что думали они о сумраке вокруг подростков, оставалось загадкой: комментариев по этому поводу не было. Только слышался порой все тот же бесплодный возглас «Куда смотрит милиция?»

Наконец в драке наступил перелом: «копченые» дрогнули. Серое облако потускнело, и трое неприятелей, унося его остатки, пустились наутек. Бежали они так быстро, что преследовать их Медведев с дружками даже не пытались. И «копченые», выкрикивая угрозы, беспрепятственно исчезли в переулке.

Гулиному взору предстали герои-защитники. Куртка на Лене была порвана в клочья. Сам он потирал ушибленное плечо, и под глазом у него красовался здоровенный фингал С возгласом «мамочки!» Гуля бросилась к другу. Остальные участники побоища тоже получили повреждения внешности и одежды.

Медведев из 10-го «А» с четырьмя юными качками исподлобья взирали на Леню с Гулей. Затем один из четверки, отбросив обрезок трубы, подошел и потрогал Ленин фингал.

– Ништяк, – сказал он, протянув для пожатия руку. – Заживет до свадьбы.

Дружки его засмеялись, пялясь на Гулю.

11

В «жигуленке» Даша поинтересовалась:

– Дозвонился до Светки?

Глеб включил зажигание.

– Наверняка.

– Что значит «наверняка»? Ты не уверен, дозвонился или нет?

– Я на урок опаздывал. Дозванивался Стас.

Даша положила голову мужу на плечо.

– Ладно. Адрес Курощупова для Светки не проблема.

– Смелая мысль. – Глеб отъехал от школьных ворот. – Горжусь вами, Дарья Николаевна.

– Поехидничай. – Даша куснула его за ухо. – Щас ам – и нету.

Глеб всмотрелся в окно.

– Либо откусывай, либо отпусти. – Он притормозил у тротуара. – Кажется, опять неприятности.

Даша проследила за его взглядом.

– Ленька с Гулькой… что там с ними?

– Пойду выясню.

– Я с тобой.

– Щас по рогам, в лоб и по уху. Поняла? – Глеб выскользнул из машины, тихо прикрыв дверцу.

Леня и Гуля стояли метрах в пятидесяти. Ни они сами, ни обступившие их Медведев с дружками учителя не заметили.

– Копченые ваще оборзели! – возмущался здоровенный пацан с обрезком трубы. – Весь район, прикинь, захапали!

– И давно? – спросил Леня.

– Дней десять уж. – Медведев удивленно воззрился на Леню с Гулей. – К вам они впервые, что ли, прицепились?

Леня и Гуля переглянулись.

– Как вам сказать… – пробормотал Леня.

Один из подростков фыркнул.

– Во терпило! Фонарь под глазом схлопотал и лопочет: «Как вам сказать, как…»

– Заглохни, Сева! – осадил его здоровяк. – Никакой он не терпило. Видал, как он копченого приделал? Зуб выбил, бля буду.

После короткого молчания Медведев кивнул на растерзанную Ленину куртку.

– Дома влетит?

Гуля тяжко вздохнула. Леня бесшабашно отмахнулся.

– Мелочи жизни.

В этот момент Глеб приблизился вплотную.

– Привет честной компании!

Компания замерла. Затем здоровяк крикнул:

– Француз! Линяем! – И вместе с Медведевым дал стрекоча.

Остальные, однако, продолжали стоять.

Глеб в несколько прыжков настиг сперва одного, затем второго беглеца и вернулся, держа их под мышками.

– Спокуха, ковбои! – объявил он, ставя подростков на ноги. – Никаких репрессий не последует – лишь деловой базар. Колитесь про копченых.

Медведев баском заканючил:

– А че мы-то? Копченые сами, – он кивнул на Леню с Гулей, – вон их грузили, бабло требовали…

– Коню ясно, – перебил Глеб, – теперь вы хорошие парни. Но растолкуйте, что здесь произошло. И что вообще происходит.

После хмурых переглядок и невразумительного мычания пацаны вкратце обрисовали положение вещей. «Придурки в сумраке», или «копченые», хозяйничали здесь так же, как в районе Саши Колесникова. Потирая переносицу, Глеб перевел взгляд с притихших Лени и Гули на Медведева с дружками.