— Ну да. Хорошо, сделаем. Мне просто интересно. Это ведь Смирнова избили, а не он. Или у вас какие-то планы насчет него?

— Да не Смирнова арестовывать надо, а Кокошина. Я этого гада вообще посадить хочу. Самосуд он мне тут устраивать будет!

— A-а, так вы Кокошина арестовать хотите? — догадался наконец лейтенант. — Я уже думал, что… А он где живет, этот Кокошин? В нашем районе?

— Нет, не в вашем. — Этого вопроса Клава боялась больше всего.

— Ну тогда у меня ничего не получится. Никак не получится. Разве только в обезьяннике подержать пару часов.

— Нет. Это мне не годится. Ладно, спасибо. — Клава положила трубку.

Из коридора в комнату заглядывал Смирнов.

— Бульон выключили? — спросила Клава.

— Выключил.

— Ну и садитесь и пишите заявление.

Она посмотрела на него так, что Смирнов даже не посмел возразить. Медленно сел в кресло, взял ручку, бумагу и спросил:

— Что писать? Диктуйте.

— Сейчас сообразим. — Клава снова сняла трубку и набрала телефон «скорой помощи»…

Вторник. 19.55 — 20.37

— A-а, здрасте-здрасте! — радостно сказал Никита, открыв дверь и вытирая блестящие от жира губы. — Ну что, поймали убийцу?

Глазки у него бегали, он переминался с ноги на ногу и все время глупо улыбался.

— Никита Валентинович, — спокойно сказала Клава, — мы вынуждены вас задержать.

За спиной у нее стояли два милиционера.

— Что? — Кокошин сделал вид, что не понял. — Ритаточек, а к нам госпожа следователь пришла! Помнишь, которая Витеньку нашего подобрала!

Рита выбежала тут же. И сразу заорала на весь коридор:

— Не смейте его трогать, товарищи милиционеры! Он ни в чем не виноват! Этот гад сам на него с кулаками полез, сам! Говорила я тебе, придурок, чтоб не связывался с ним?! Говорила?!

Она повернулась к Никите и начала хлестать его по шее. А он стоял и продолжал глупо улыбаться.

— Собирайтесь, Кокошин. — Дежкина вздохнула и посмотрела на часы. Время было уже половина десятого.

— А может, не надо? — тихо спросил Никита. — Я ведь… от всего сердца. И потом, Витьку не на кого будет оставить. Она ведь, сами видите, какая истеричка.

— Это кто — истеричка?! — взорвалась опять Риточка, нимало не смущаясь того, что она в одном халате нараспашку. — Это я истеричка?! Товарищи милиционеры, заберите этого бандита! Он и мне житья не дает, и над ребенком бедным издевается. И Смирнова этого он побил, я точно знаю!

— Замолчи, дура! — Никита вдруг развернулся и влепил ей такую затрещину, что она только взвизгнула и улетела куда-то в глубь квартиры.

— А ну тихо! — Стражи порядка встрепенулись и, как по команде, накинулись на Кокошина.

— Тетя Куава! — из комнаты вдруг выскочил Витя и с разбегу запрыгнул ей на шею. — Как деуа? Ты к нам в гости пуиехауа?

— Отпустите, больно. Ребенок же смотрит, — скрипел зубами на полу Никита.

— Папа, ты чего? — испугался Витька. — Они тебя обижают?

— Нет, сынок, мы просто балуемся. Просто балуемся. — Кокошин поднялся на ноги. — Ну все, все. Уже одеваюсь.

— И я, и я! — Витька спрыгнул с Клавиной шеи и бросился за курточкой.

— Вы хоть скажите, надолго меня? — поинтересовался Никита, зло глядя на Дежкину. — А то мне послезавтра в рейс.

— Года через три поедешь. Ведите его в машину.

— Что?.. — Кокошин замер с башмаком в руке. — А как же?.. Ах ты ж, сука! — заорал он вдруг и бросился на Дежкину.

Клава вовремя отскочила к стене, а то бы и она вернулась домой со сливой вместо лица. Милиционеры опять скрутили его и потащили вниз по лестнице.

— Паскуда! Стерва! Да я тебя угроблю, когда встречу! Лучше мне на глаза не попадайся, падла! По стенке размажу!

Когда его тащили по лестнице, он все еще продолжал кричать.

Клава тихонько вошла в квартиру. Витька возился где-то в комнате, а из ванной доносился шум льющейся воды. Наверное Ритаточек зализывает раны.

— Рита. — Клава постучалась в дверь. — С вами все в порядке?

— Гад такой, синяк мне поставил! — всхлипывая, простонала она.

— Выйдите на минуту, я должна с вами поговорить.

— Чего тебе нужно?! Сначала мужика в милицию забирает, а потом ей еще и поговорить. Мотай отсюда! — заревела она и швырнула в дверь чем-то тяжелым.

— Рита, я насчет Вити, — тихо сказала Клава.

Рыдания тут же прекратились, и дверь тихонько открылась.

— Чего? — Лицо у женщины было мокрое. Тушь потекла, а на скуле краснела огромная ссадина. — Я с ним возиться не буду. Пусть его бабка забирает. Или этот, Смирнов.

— Я его заберу, — сказала Клавдия.

— А, ага… Ладно… Скажите, что ему будет? — жалобно спросила Рита, вытирая полотенцем косметику.

— С Витькой? — Клава пожала плечами. — Ничего с ним не будет. Поживет у меня…

— Да не с Витькой. С Никитой.

— Не знаю. — Клава опустила глаза. — Года три могут припаять. Нанесение тяжких телесных повреждений.

— А условно никак не получится?

— Это суду решать. — Клава посмотрела на часы. — Так я Витьку заберу.

— Берите. — Женщина махнула рукой и пошла обратно в ванную.

Вторник. 21.49 — 0.00

— Лена, а кто к тебе в гости пуишеу! — Витька, скидывая на ходу башмачки, бросился в Ленкину комнату.

— Оба-на! Привет, Витян! — Макс перехватил его на пути, искоса виновато поглядывая на мать. — Как дела?

— У пуокууоуа деуа. А у меня деуишки! — Витька радостно засмеялся.

Клава скинула туфли, плащ и устало поплелась к телефону, листая записную книжку.

— Ой, привет, Витек, — осторожно выглянула из своей комнаты дочь. — Это мне?! Спасибо большое. Только отдай Максу, а то он тебе голову отвернет.

— На аппарате! — ответила Ирина Юрьевна.

— Здравствуйте. Это вас Клавдия Васильевна беспокоит, из прокуратуры.

— A-а, это вы? — обрадовалась старуха. — Ну что, поймали убийцу?

— Нет, я не по этому поводу звоню. — Клава нащупала пульт и включили телевизор. По НТВ как раз шли новости. — Вашего сына арестовали.

— Как? Почему? — испуганно затараторила Ирина Юрьевна. — Он не убивал. Я точно знаю, он не убивал. Он тогда в рейсе был, у него и свидетели есть.

— Он Смирнова избил, — перебила Клава, сделав звук немного потише. — Сломал три ребра, все лицо разбил. Я к нему сегодня «скорую» вызывала.

— Не может быть! — строго заявила старуха. — Я прекрасно знаю своего сына. Мой мальчик никак не мог этого сделать, уверяю вас. Это какая-то ошибка.