Перебрав в работе над книгой массу источников (прошу простить, что не перечисляю, но прошу поверить, что это нетрудно), я, не утверждая категорично, все-таки склонен считать, что Кардиган (как, кстати, и Рыжов) своих людей бросил.

Вероятно рекордное количество вопросов, касающихся случившегося на поле под Балаклавой, так или иначе связано с тем, как сравнительно немногочисленным и уже порядком избитым английским кавалеристам удалось опрокинуть и, более того, заставить отступать в беспорядке сначала русских казаков, а затем и гусар. Притом сделала это даже не целая бригада, и даже не ее первая линия, а единственный не самый многочисленный полк — 11-й гусарский.

Начнем с неожиданного: а такая ли уж трагедия — случившееся? На самом деле, нет. Я уже высказывал свое мнение, что гусарам и казакам вообще следовало уступить оставшимся нескольким десяткам дорогу, ибо толку от их пребывания в глубоком тылу русских войск не было никакого. Ну порезвились бы немного, да и сдались, или, в лучшем случае, «огородами» пробирались бы к своим. Ничего подобного рейдам Джона Моргана[34] у них бы все равно не получилось (даже сравнивать смешно), а все, что меньше, было бесполезной тратой времени, людей и лошадей.

Все горячие споры на тему, кто трус, а кто герой, кто побежал, а кто догонял, в своей сути не имеют под собой никакого смысла. Скорее всего, они порождены возникновением той самой легенды о героической атаке Легкой бригады, от фантазий которой мы не можем избавиться до настоящего времени. Это объяснимо, это кажется красивым. Хотя не могу представить, что может быть красивого в оторванных головах, разбросанных мозгах, разорванных телах с выпавшими грязными кишками и умирающими в жутких страданиях животными.

Восхищаться до обильного слюноотделения подобной картиной может или патологический трус, или просто недалекий человек. В принципе, весь миф о Легкой бригаде на подобную публику и был рассчитан.

Для многих людей в их представлении бой — это исключительно истребление себе подобных. Могу разочаровать, это далеко не так. Еще ни один командир не ставил задачу своему подразделению примерно так: уничтожить столько-то человек, убить столько-то, ранить, контузить и т. д. Это глупость. Задача сражения — нечто другое, гораздо более сложное и имеющее самые разные формы.

Так как здесь не место для лекций по тактике, мы эту тему остановим и вернемся на поле Балаклавского сражения, где выжившие после шквала картечи (упростим понятие шрапнельных пуль) английские кавалеристы вот-вот столкнутся с русскими.

Так вот, повторюсь, мое субъективное мнение, что русским изначально нужно было эту кучку несчастных пропустить мимо себя и оставить в покое. Они и так были обречены. И ошибка Рыжова не в том, что он не так или не там кого-то поставил, а в том, что команды эскадронам сделать это организованно опоздали. Или не прозвучали совсем.

Вступать с этой кавалерией в схватку даже численно превосходящими силами — глупость. Конечно, можно было массой «затоптать» в несколько раз уступающих численно британцев, у которых в голове в тот момент (а не в бравурных мемуарах, написанных после) была только одна мысль — «Как отсюда выбраться?».

Но в этой суматохе неизбежны потери, а это гибель или ранения людей, лошадей. Любой нормальный адекватный командир сделает все, чтобы без угрозы срыва достичь выполнения боевой задачи. Может возникнуть вопрос: а что в этой ситуации делать артиллеристам, которые до последней секунды выполняют свою работу, то есть уменьшают, разреживают эту самую несущуюся на них кавалерийскую массу? Мы уже знаем, что сами донцы решили за свои пушки подраться, выпустив последний залп в надвигающиеся эскадроны противника. Но и здесь правильно было бы оставить пушки и разбежаться в разные стороны. А потом вернуться. Кстати, именно так действовали артиллеристы двух французских батарей в сражении на Черной речке. Они до последней возможности расстреливали русскую пехоту, а когда та уже вот-вот врывалась на позицию, быстро убегали к пехоте, стоявшей за батареей. Когда, истекая кровью, русские отходили, провожаемые сильнейшим ружейным огнем, артиллеристы возвращались к пушкам и вновь встречали наступающих неприятелей картечью. И так несколько раз. При этом никто их трусами считать не додумался, наоборот, все офицеры и многие нижние чины стали кавалерами ордена Почетного легиона. Это и есть умение воевать умно и правильно, то есть без героев и самопожертвования.

Но что случилось, то случилось, и попробуем понять, почему случилось так или иначе, хотя, повторюсь, особого смысла в этом не вижу.

Батарея Королевской конной артиллерии в бою. Английский рисунок сер. XIX в.

С казаками особых проблем нет. Вероятно они, как и любая другая иррегулярная кавалерия, не слишком способные к «правильному» кавалерийскому бою и не слишком утруждающие себя контролем за ситуацией, попросту прозевали англичан. Причин тому много: задымленность, ослабленное внимание за обстановкой и, конечно, совершенно неудачное расположение. Злую шутку сыграла их близость к батарее. И, конечно, отсутствие вовремя поданной команды.

Оппоненты вполне обоснованно могут возразить: в руках казаков было такое, казалось, «в одиночном бою, в ловких руках, …весьма мощное оружие», как пики. Может быть, в другой ситуации они и сослужили бы им добрую службу, например, если бы атака противника была принята, как и полагалось — встречным ударом, и доведена до «шока».

В нашем случае ни казаки, ни их командиры попросту не видели и не слышали ничего, что творилось перед их фронтом. Более того, они даже не могли предположить, что противник вот-вот столкнется с ними, уж больно вызывающей была самонадеянность англичан, решившихся на подобное безумие — в конном строю атаковать не только одну батарею, а прорываться под фланговым огнем нескольких из них.

К моменту столкновения артиллерия вела интенсивный огонь, позиция была затянута плотным дымовым фронтом, через который рассмотреть что-либо происходившее даже в паре десятков метров было невозможно. И самое главное — слабый ветер, дувший вдоль долины, сносил дым примерно на русскую кавалерию, сделав ее совершенно ослепленной.

Штаб-офицер Лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона. 1845–1855 гг. Висковатов А.В. Историческое описание одежды и вооружения российских войск, с рисунками, составленное по высочайшему повелению. 1841–1862 гг.

Когда из дыма, как привидения, стали один за другим на большой скорости вылетать английские кавалеристы, стресс, вероятно, наступил как у русских, так и у британцев. Только вторые были на разгоне, а Уральский казачий полк попал в самое неприятное положение — он стоял на месте. Поэтому казаки сделали то, что им оставалось делать и что на их месте сделал бы каждый: не разбирая дороги, бросились в тыл, увлекая за собой конную батарею и попутно сокрушая плотные ряды Лейхтенбергских гусар: «…в пять раз сильнейшая наша кавалерия, смешавшись еще больше при отступлении, торопливо и в беспорядке направлялась к Чоргуну. За ней по пятам, проскакав линию наших войск, безумно неслась уцелевшая от картечного и батального огня английская кавалерия. У перевязочного пункта все эти беспорядочные массы остановились, потому что отступать далее нельзя было».