Я убрала телефон:

– Вызов приняли. Сюда уже едут.

Всего в паре кварталов от нас, словно по сигналу, завыли сирены.

Я улыбнулась Томасу:

– С тобой все будет в порядке, да?

– Да, черт подери, – выдавил он. – Я ведь только что вернул тебя. Одна пуля не сможет все запороть.

– Вот! – Второй парень снял футболку. – У тебя может наступить шок, чувак.

Томас сделал шаг, дотянулся до футболки, и тут я краем глаза заметила, что Гроув поднял пистолет, целясь в меня.

– Черт! – закричал парень.

Не успела я отреагировать, как Томас прыгнул, закрывая меня своим телом. Когда раздался выстрел, мы стояли лицом друг к другу. Томас вновь вздрогнул.

– Он опять упал! – Парень указал на Гроува. – Похоже, ему конец!

Я выглянула из-за Томаса и увидела, что ребята медленно приближаются к Гроуву. Потом один оттолкнул ногой пистолет.

– Он не дышит!

С потрясенным лицом Томас упал на колени, потом повалился на бок. Его голова с громким стуком ударилась об асфальт.

– Томас? – взвизгнула я. – Томас!

Слезы затуманили мне зрение.

Я нащупала его рану. Пулевое ранение в нижней части спины, в трех дюймах от позвоночника. Сквозь отверстие сочилась кровь, растекаясь по асфальту.

Томас что-то прошептал, и я нагнулась к нему:

– Что?

– Сквозное ранение, – прошептал он.

Я отстранилась и посмотрела на его живот. Две одинаковые раны по обе стороны. Справа – от первого выстрела Гроува, вторая напротив.

– Это чистая рана, – сказала я. – Пуля прошла навылет.

Я замерла. Сквозное ранение…

В районе живота я ощутила боль и опустила глаза. По моей кофте расползлось красное пятно. Пуля прошла сквозь Томаса и угодила в меня. Я задрала кофту и увидела, что из небольшого отверстия с правой стороны груди, чуть ниже ребер, сочится кровь.

В глазах у меня темнело не от слез, а от потери крови. Я рухнула рядом с Томасом, по-прежнему прижимая одной рукой его рану, а второй свою.

Вой сирен показался мне каким-то далеким. Улица закружилась перед глазами, и я упала на живот.

– Лииз… – Томас перевернулся на спину, чтобы увидеть мое лицо. Он побледнел и был весь в поту. – Останься со мной, детка. Они уже едут.

Асфальт приятно холодил мою щеку. На меня навалилась тяжесть, усталость, какую я не испытывала прежде.

– Я люблю тебя, – прошептала я из последних сил.

Из уголка глаза скатилась слезинка, пробежала по носу, упала на наше асфальтовое ложе и растворилась в красной луже под нами.

Томас выпустил футболку и дрожащей рукой дотянулся до меня. Его глаза наполнились слезами.

– И я тебя люблю.

Я не могла пошевелиться, но чувствовала, как переплетаются наши пальцы.

– Держись, – сказал он и вдруг нахмурился. – Лииз?

Я хотела ответить, моргнуть, сделать хоть что-то, чтобы унять его слезы, но тело отказывалось двигаться. В глазах Томаса отражалась паника; жизнь медленно ускользала от меня, и я была беспомощна.

– Лииз! – слабым голосом крикнул он.

Свет померк передо мной, вокруг воцарилась тьма. Я провалилась в пустоту, в тихое одиночество, где я могла отдохнуть и полежать спокойно.

Затем мир взорвался: яркий свет, чьи-то приказы, прерывистые сигналы, и еще кто-то щипал меня за руки.

Странные голоса звали меня по имени.

Я моргнула:

– Томас?

Мой голос прозвучал приглушенно из-за кислородной маски поверх рта и носа.

– Она в сознании! – сказала стоявшая надо мной женщина.

Вместо твердого асфальта подо мной теперь был жесткий матрас. Из-за белых стен свет над головой казался еще ярче.

Кто-то огласил данные насчет моего давления, пульса и состояния кислородной насыщенности. Но ничего про моего соседа, моего партнера, мужчину, которого я любила.

– Лииз? – Женщина склонилась надо мной, загораживая собой яркий свет, и улыбнулась. – С возвращением!

Мои губы зашевелились, пытаясь вымолвить несколько слов.

Женщина убрала волосы с моего лица, по-прежнему сжимая мешок, прикрепленный к кислородной маске. Рядом с ухом раздалось шипение.

Словно прочтя мои мысли, женщина кивнула себе за спину:

– Он в хирургии. Отлично со всем справляется. Хирург говорит, с ним все будет в порядке.

Я закрыла глаза, отчего слезы скатились по виску и затекли в ухо.

– В зале для посетителей вас ожидают друзья: Вэл, Чарли и Джоэл.

Я посмотрела на нее и нахмурилась. Потом сообразила, что Чарли и Джоэл – это Сойер и Маркс.

– Сьюзан только что вышла к ним – сообщить, что ваше состояние стабильно. Они зайдут чуть позже. Попытайтесь отдохнуть.

Я задала вопрос, но вышло невнятно.

– Что? – спросила женщина, приподнимая маску.

– Вы же не звонили моим родным? – сказала я, удивляясь тому, насколько ослаб мой голос.

– Только если вы сами попросите.

Я покачала головой, а женщина перегнулась через кровать, надевая поверх моего рта и носа маску поменьше. Изнутри раздалось шипение.

– Пожалуйста, дышите глубже, – сказала она, потом исчезла из поля зрения и стала настраивать окружавшие меня приборы. – Позже вас переведут наверх, но сперва доктор хочет получить все результаты.

Я огляделась по сторонам. Меня клонило в сон. Несколько раз я моргнула, словно в замедленном режиме. Тело вновь отяжелело, и я задремала – будто всего на секунду, но потом резко очнулась.

– Ух ты! – Вэл даже подскочила на стуле.

Я находилась в другом помещении. Здесь на стенах висели картины с изображением букетов.

– Где Томас? – спросила я.

В горло будто насыпали песка.

Вэл улыбнулась и кивнула в сторону. Я перевела взгляд и увидела, что Томас крепко спит. Поручни были опущены, а наши койки сдвинуты вместе. Ладонь Томаса лежала на моей руке.

– Ему пришлось использовать свои связи, чтобы этого добиться, – сказала Вэл. – Как ты?

Я улыбнулась Вэл, но ее лицо тревожно омрачилось.

– Пока не знаю, – вздрогнув, сказала я.

Вэл нажала на кнопку вызова.

– Чем могу вам помочь? – проговорил гнусавый голос.

Звук стоял на минимуме, поэтому я едва расслышала слова.

Вэл поднесла пластиковый пульт ближе ко рту и прошептала: