Поразительно! Эта прекрасная женщина из высших кругов, отлично разбирающаяся в красоте искусства, обладающая связями в свете, черпающая силы в безупречной репутации своего покойного мужа, окруженная (как предположил Сэм) подобострастным вниманием многочисленных прихлебателей, заглотила эту приманку! Купилась не на желание получить лишние свободные деньги, а на самовлюбленное стремление творить добро: стоило поманить миссис Стоун этой наживкой, и она оказалась ничуть не лучше обычной проститутки, которая охотится в баре за щедрым кавалером.

Сэм презирал себя за то, что играет на слабостях этой женщины. Презирал ее за то, что ею так легко манипулировать.

— Мадам, но для этого мне необходимо эксгумировать тело вашего мужа, вы понимаете? Мне нужно быть абсолютно уверенным в том, что он действительно захоронен на кладбище Грин-Маунт и что вы являетесь его вдовой, законной наследницей, после чего можно будет без лишних проволочек уладить все финансовые вопросы. Подумайте только, какое будущее открывается перед вами...

Вот почему Сэм стоял сейчас в прозекторской морга похоронной фирмы братьев Смоллвуд в центре Балтимора, куда только что доставили извлеченный из могилы гроб, все еще покрытый комьями земли. Сэм уладил все формальности, получил все бумаги, добился всех необходимых разрешений.

Вдова Стоун осталась ждать известий дома.

Разумеется, Сэму было не привыкать к смерти, но он чувствовал себя неуютно в этой обители. Для него смерть была связана с войной — что-то грязное и трагическое. Или же речь шла о жертвах преступлений, совершенных в западном Арканзасе: посиневшая жена с выпученными глазами, которая была задушена мужем, взбешенным ее мнимой изменой; бизнесмен, чью печень аккуратно продырявил пулей 32-го калибра его проворовавшийся партнер; двое бродяг, до смерти исполосовавших друг друга ножами в пьяной драке из-за пустяка.

В этом тихом, полутемном помещении не было места для веселья. Казалось, все поверхности были смазаны толстым слоем машинного масла, что сделало невозможным любое трение. Все предметы перемещались медленно, с величественной торжественностью; происходящее напоминало скорее выпускной бал, чем эксгумацию останков.

Распорядитель похорон руководил; служащий похоронного бюро выполнял его приказания. Все произошло достаточно быстро.

— Мистер Винсент!

— Да.

— Сэр, мы извлекли покойного из гроба.

— Да, и...

— Сэр, судя по всему, тут какое-то недоразумение.

— В чем дело?

— Налицо явное несоответствие останков тому, что написано в свидетельстве о смерти. Не желаете взглянуть? Подойдите сюда.

— Если честно, сэр, не желаю. Я готов полностью довериться вашему заключению.

— Хорошо, сэр, — сказал распорядитель похорон, один из братьев Смоллвуд.

Это был человек, привычный к смерти, вышколенный сохранять достоинство перед лицом бесконечного горя. Его лицо с застывшим выражением скорби оставалось непроницаемым, и тем не менее Сэм заподозрил что-то неладное, увидев, как распорядитель похорон возбужденно облизал языком пересохшие губы.

— Сэр, если верить свидетельству о смерти, здесь должно находиться тело сорокатрехлетнего белого мужчины. Однако останки принадлежат тридцатилетнему негру. Не знаю, что и сказать.

— И я тоже, — сказал Сэм.

— Но это еще не самое худшее. Этот негр, судя по всему, скончался от какого-то страшного заболевания. Ничего подобного мне еще не доводилось видеть. Язвы, нарывы, изъеденные суставы. Зрелище просто жуткое, сэр. Я предпочел бы сжечь это прямо сейчас. Огонь в крематории уже разведен.

— О господи... — пробормотал Сэм.

Солнце палило, как всегда, немилосердно, и в полдень, как всегда, приехал Окунь с канистрой воды на повозке, запряженной двумя старыми мулами. Эрл не обратил на него никакого внимания. Он находился в таком подавленном состоянии, что едва мог дышать. Эрл тыкал пень мотыгой до тех пор, пока не послышался призыв:

— Всем подняться на насыпь!

Эрл принялся медленно взбираться по склону к своему месту в самом конце очереди, и один из охранников поторопил его ударом палки.

— Эй, белый парень, да ты теперь стал медлительнее ниггеров! — усмехнулся он, с силой ударяя Эрла по почкам, отчего тот повалился на землю, корчась от боли.

— Это он раньше был белым, — нараспев произнес Окунь. — Ха, босс, теперь он стал самым настоящим ниггером. Теперь ни одному ниггеру с ним не сравниться!

Эрл покорно занял место в конце очереди. Ему страшно хотелось потереть новую ссадину, но он не мог дотянуться до нее рукой из-за кандалов. На мгновение забывшись, Эрл споткнулся и упал на колено.

Бах!

Еще один удар. Охранники быстро проведали о том, что Эрл отказался от предложения таинственного человека из таинственного дома. Теперь можно было издеваться над ним всласть. И дальше будет только хуже. Рано или поздно Эрла либо сломают, либо убьют, и, похоже, уже не имело значения, чем именно все закончится. Быть может, последнюю точку поставит Полумесяц. Эрл стал трупом.

— Эй ты, ниггер, встань в строй, а то ничего не получишь! — протянул один из охранников.

Начальник участка со своей «Мейбел Луизой», пулеметом системы Томпсона, болтающимся на ремне на шее, подъехал верхом совсем близко к Эрлу. Он мастерски держался в седле и при желании мог в считанные мгновения силой своей лошади сокрушить Эрла. Тот внутренне сжался, готовый к худшему. Однако начальник участка ничего не сказал, а Эрл не стал поднимать взгляд, ибо этим заслужил бы лишь еще один удар палкой.

Как сказал незнакомец из таинственного дома: «Джунгли неизменно одерживают верх».

Да, это истинная правда. Джунгли всегда одерживают верх.

Эрл пытался поддержать огонек надежды. Однако силы его убывают, чернокожие заключенные ненавидят его за то, что он белый. И самое главное, собаки. Надеяться ему не на что. Если только Сэм...

Нет, Эрл гнал от себя прочь подобные мысли. Если начать думать о помощи Сэма, это станет признаком поражения, свидетельством того, что он рассчитывает на других, а этого нельзя допустить, если он хочет выжить. Нужно полагаться только на самого себя.

Наконец Эрл подошел к баку с водой. Перед ним успели напиться все, даже больные и сумасшедшие. Чувствуя на себе пристальный взгляд Окуня, Эрл протянул руку за кружкой, и тут произошло нечто неожиданное. Не успел он взять кружку, как Окунь в мгновение ока перехватил его руку и пощупал его ладонь своим заскорузлым пальцем. И все было кончено, словно ничего и не случилось. Эрл удивленно посмотрел на Окуня, но тот повернулся к начальнику участка и спросил, растягивая лицо в подобострастной ухмылке:

— Босс, можно, я его разок хорошенько тресну?

Он внезапно замахнулся, словно собираясь отвесить хорошую затрещину, и Эрл непроизвольно отшатнулся назад. Но Окунь лишь расхохотался.