Замолчав, Ионел продолжал смотреть на меня с такой нежностью, что у меня душа запела. Неужели это все обо мне и для меня? Неужели я дождалась? Пусть это еще не любовь, но фундаментто уже заложен. Крепкий, надежный фундамент, закаленный боями и невзгодами, взлетами и падениями. И только нам теперь решать, как и что строить на этой основе. Вот только, если я еще в чем-то там сомневалась, то медведь для себя уже все решил.

Так ты мне дашь шанс сделать тебя счастливой? И да, если ты не поняла, это предложение руки и сердца. Извини, но кольцо пока не дам. Оно лежит в шкафчике в пяти метрах от меня, вот только сил доползти до него у меня нет, как и подняться с колен. Надеюсь, ты не против, если я, как рыцарь твоего сердца, прилягу отдохнуть на полу у твоих ног? Извини, но на большее я сейчас неспособен.

— Ты что, нет, конечно же.

От моих слов взгляд Ионела стал, как у побитой собаки. Грустным и тоскливым. Ведь он решил, что я ему отказываю. В некотором роде он оказался прав. Вот только касался мой отказ не того, о чем он подумал.

— Не смей ложиться на пол. Тебе, только простыть еще не хватало и тогда Ива меня съест со всеми потрохами. Во всяком случае, я бы на ее месте так и сделала. Давай, подтянись и ложись рядом, но так, чтобы не задеть мою ногу. Я все же надеюсь, в будущем, не только ходить без трости, но и танцевать. А когда тебе станет легче, так и быть, сходишь за кольцом, — ворча о некоторых безмозглых медведях, свалившихся на мою несчастную голову, я слегка подвинулась, освобождая место рядом с собой, чем Ионел тут же и воспользовался. Несколько минут мы лежали в тишине. Несмотря на наше молчание на душе стало легко и спокойно. Моя медведица, довольно порыкивая, заснула. Мне захотелось последовать ее примеру, вот только вспомнив кое-что из произошедшего, я не смогла сразу же отдаться на волю Морфея.

— Ионел, а что с тем лекарством, что Осипов хотел на мне протестировать?

— Его уничтожили, как и все остальные разработки. Таких вещей не должно существовать. Они против природы.

Услышанное меня порадовало. Это было правильное решение. Надеюсь, такое же правильное, как и мое. Ведь шанс на счастье нужен был не только Ионелу, но и мне. Надеюсь, у нас все получиться. Возможно, не сразу, все же нам не по восемнадцать лет, когда весь мир в радужных тонах, и у каждого из нас есть свои недостатки и тараканы, с которые придется мириться партнеру, но это все же лучше, чем в глубокой старости, сидя в обнимку с какой-нибудь облезлой кошкой, сожалеть о том, что испугалась и даже не попробовала, что-то изменить в своей жизни.

Слушая равномерное дыхание медведя, и чувствуя с какой осторожностью и как бережно он прижимает меня к себе, я улыбалась, засыпая на его здоровом плече, уверенная, что все у нас будет хорошо, иначе и быть не может, ведь мы оба этого хотим.

Семь лет спустя.

— Какие же они поганые и совсем-совсем некрасивые, — я смотрела на Ольгу, заглядывающую под балдахины стоящих рядом двух кроваток и не могла скрыть счастливую улыбку. — Твой муж садист. Это же надо было три месяца нас не пускать к вам в гости. Я уже извелась от нетерпения вся, так хотела увидеть твоих крошечек.

— Это вам еще повезло, так сказать, благодаря родственным связям. Остальных желающих поздравить главу рода Станеску с рождением двух дочек, Ионел принимает только в своем офисе в городе. К дому же он никого не подпускает даже на пушечный выстрел. Судя по его настроению, доступ в селение посторонних лиц будет закрыт минимум лет на сто, пока дочки не станут дряхлыми старушками. И это в лучшем случае.

— И правильно делает, — дверца детского шкафчика открылась, и оттуда вышел насупленный Питер. Несмотря на то, что сыну все-то четыре годика исполнилось, он уже считал себя не только старшим братом Иванки и Виталины, но еще и их защитником. Весь в отца пошел и не только внешностью, но и характером. Этакая уменьшенная копия Ионелла. Розовощекая, и по детски еще пухленькая, но не менее грозная. — А то ходят тут всякие. И ничего они не поганые и даже очень красивые. А когда вырастут, станут самыми красивыми, такими как мама. А если вам не нравятся, то и не смотрите на них.

Недовольно бурча и возмущаясь, Питер, поглядывая хмурым взглядом из-под лба на улыбающуюся Ольгу, стал бочком подталкивать ее в сторону выхода из детской. Мой медвежоночек. Подойдя к сыну и присев около него на корточки, чтобы наши взгляды встретились, я, поправив своему малышу челку, тихонько, чтобы не разбудить дочек, рассказала, почему, до этого момента любимая тетя Оля, вдруг, так нелестно отозвалась о его сестричках.

— Петь, маленьких деток и, особенно девочек, специально называют некрасивыми, чтобы не сглазить и чтобы злые духи не стали им завидовать и не захотели украсть. Ведь некрасивые детки им не нужны.

Сын посмотрел на меня широко открытыми удивленными глазами.

— Мам, а ты что, веришь в сказки и духов? Ты же уже большая.

Обменявшись с Ольгой понимающими улыбками, я тихо шепнула на ухо сыну.

— Я нет, а вот тетя Оля, верит.

Услышав мои слова, Питер, с подозрением посмотрел на мою подругу, после чего обреченно махнув рукой, устало произнес.

— Женщины, что с вас взять.

С трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, я, пожав плечами, сделала как можно более серьезное лицо, и только после этого заговорщицки зашептала на ухо Питеру.

— А ты знаешь, кто приехал с тетей Олей?

В глазах сына смотрящих на меня с обожанием загорелся счастливый огонек.

— Влад? — имя старшего брата Питер произнес с затаенной надеждой. Он его обожал чистой, детской любовью. Только отец вызывал у моего медвежонка больше восхищения, чем брат. И что меня несказанно радовало, Влад не отталкивал своего младшего брата и всегда находил для него время, когда приезжал к нам.

— Да. Беги к нему. Он ждет тебя.

Секунда и сына уже и след простыл. Мы с Ольгой последовали за ним. Дочки хоть и крепко спят, но лучше посидеть за чашечкой чая болтая о своем, о женском, на кухне, чем рискуя разбудить близняшек, в детской.

— Тась, какие же у тебя дети чудесные. Я так рада, что твоя жизнь, наконец-то, сложилась и ты нашла свое женское счастье. Ты его заслуживаешь, как никто другой. Вот только узурпаторские наклонности твоего муженька оставляют желать лучшего.

Собираясь спускаться вниз со ступеней, Ольга прожигала недовольным взглядом Ионела разговаривающего с Дмитрием. Уверенна, за те несколько дней, на которые они к нам приехали, она еще не раз попеняет моему медведь за то, что он не разрешал ей навестить меня сразу же после того как я родила наших принцесс-близняшек. Вот только не ей упрекать в семейной автократии моего мужа. Не защитить его я не могла, даже знаю что подруга, в некотором роде, права в своих суждениях.

— Оль, кто бы говорил. А ну, расскажи-ка мне, сколько охраны приставляет к тебе Фролов, когда ты хочешь съездить с Катюшей в магазин?