Словно читая его мысли, Гольдин вызвал Горшкова на связь:

— Колян! Короче, мы в подземелье, передаю связь старшему разведчику.

— Давай!

Заговорил Равиль:

— Лейтенант? Что делаем дальше?

— Пройдите по ходу метров десять, там начинается лабиринт. За первым поворотом повалите стойки крепления, за бревнами устройте позицию. Гольдин пусть идет к нам, дальше по ходу. Его Костя встретит. Дальше видно будет.

— Вести бой в тоннеле сложно! К тому же у нас с Дамиром по два магазина осталось, вынуждены перевести автоматы в режим ведения одиночного огня!

— С патронами и у нас напряженка! Зато гранат хватает! Ладно, примкнем штыки. И большими силами в темноте и тесноте духи атаковать не смогут!

Разведчик согласился:

— Не смогут! — И добавил: — Но если применят гранатометы или, еще лучше, огнеметы «шмель», которые вполне могут оказаться у них, то мы и сгореть не успеем! На своих же гранатах и подорвемся!

Николай спросил:

— У тебя есть какие другие варианты?

— Откуда им взяться? Загнали в тупик!

— Тогда что, разведка, переливать из пустого в порожнее? Прорвемся! Шах наверняка уже помощь нам выслал!

— Перед артналетом? Сомневаюсь!

Колян почесал затылок. Действительно, перед артналетом высылать сюда помощь бессмысленно, а до него, он взглянул на часы, еще пятьдесят пять минут!

Ответил:

— Давай, браток, не сомневаться, а работать!

Связь отключилась.

Напрасно сомневался Равиль. Шах не мог оставить подчиненных, зная, каково им приходится в лесном лагере. И в 3.20, как и было запланировано Расановым, десантники старшего лейтенанта Николаева, выйдя из коллекторов на поверхность, прикрываясь растительностью, разделившись, двинулись к постам дополнительного наблюдения противника за базой спецназа. Цели были определены заранее, и поэтому бойцам ударной группы потребовались считаные минуты, чтобы уничтожить боевиков, следивших за базой. По выполнении первой задачи, доложив об этом начальнику штаба, старший лейтенант Николаев, собрав группу, отдал приказ на выдвижение подразделению к центру столицы Чечни. За десантниками пошли бойцы Топаева.

В 3.30 с базы поднялся вертолет «Ми-8», направившийся в район действия группы Николая Горшкова.

Шах, получив доклад о проведенных мероприятиях, вызвал Николая:

— Высота! Я — Первый! Как слышишь?

И тут же услышал как всегда грубоватый голос Горшкова:

— Хреново, Первый! Духи вынудили всю группу, включая разведку, уйти в подземелье! С минуты на минуту жду штурма. Патроны на исходе. Но пока есть!

— Все ребята целы?

— Все! Даже Байзед!

— Держись, Коля, полчаса назад к вам вылетела первая штурмовая группа. Она высадится у Лебеды и сразу поведет атаку на восточную сторону лагеря!

— Так на пять часов намечен удар артиллерии?

— Я установил связь с дивизионом. Если надо, скорректирую время нанесения удара реактивными установками. Так что держись, браток! Помощь на подходе!

— Держимся, Шах, куда ж нам с подводной лодки деваться? У тебя как?

— Тоже начинаю!

— Удачи!

Отключившись от связи с Горшковым, Шах вызвал Грозный:

— Гроза! Я — Первый, как слышишь?

— Слышу хорошо!

— Давай выпускай на сцену Рамазана!

— Принял!

Майор Сергушин поднес рацию к бандиту:

— Вызывай Мурзу! Но учти, лишнее слово… Впрочем, ты знаешь, что будет, если решишься на двойную игру.

Начальник включил станцию.

Башаев, спящий в небольшой ложбине, укутавшись в кошму, проснулся от сигнала вызова своей станции. Шайтан, кто это еще? По плану сейчас никто не должен выходить на связь! Или…

Мурза включился:

— Донор!

И услышал голос, который одновременно удивил и испугал главаря банды. Голос человека, которого считал мертвым:

— Донор! Я — Рамазан! Не удивляйся! Спецназу при проведении акции в Грозном удалось взять меня. Держали в бункере Шаха. Допрашивали, но клянусь, я не сказал ничего лишнего!

Башаев перебил подчиненного:

— Где ты находишься?

— Русские решили ночью перевести меня. Вывели во двор их базы, оставили с охранником. Молодым новобранцем — чеченом. Тот зевнул, я и придушил его. Схватил автомат, рацию и в колодец. Но это все ерунда, Донор! Шах обманул тебя! Он вычислил место дислокации нашего лагеря, и сейчас там, наверное, уже вовсю работает спецназ. Также он приказал приготовить к утру полностью снаряженные вооруженные вертолеты и еще один отряд штурмовой…

Вновь Мурза перебил Рамазана:

— Откуда тебе все это известно?

— Они допрашивали меня, когда явился Шах и начал отдавать распоряжения.

— При тебе?

— Да! Наверное, уже решив мою участь! Я уверен, этой ночью меня хотели вывести, чтобы где-нибудь среди развалин расстрелять!

— Среди развалин? Разве Шах не мог этого сделать в камере, а потом выбросить твой труп на свалку?

— Ты не веришь мне? Дело твое! Я не знаю, что и почему делал Шах, но сказал правду! У меня больше нет времени разговаривать с тобой! Я ухожу из Грозного! Все!

Сергушин отключил станцию. Кивнул на Рамазана, приказав охране:

— В камеру его!

Башаев, получив столь неожиданное сообщение, поднялся. Боевики спокойно спали, разместившись единым отрядом, только на Большой высоте виднелась фигура дозорного. Такие же дозоры выставлены на подходах к равнине и в начале ущелья, сразу за Косыми Воротами. Мурза задумался. Рамазана взяли! Он им ничего не сказал. Это похоже на правду. Иначе русские не дали бы Башаеву провести захват Доронина. Но вот история с побегом Шалиева выглядела уж очень неправдоподобно! Рексы Шаха не допустили бы такого промаха. Что-то здесь нечисто, хотя… так уж редко нелепый случай губил опытных бойцов? В принципе слова Рамазана можно проверить. Стараясь не шуметь, Мурза прошел к скале, встал за выступом, достал рацию. Бросил в эфир:

— База! Я — Донор!

Костя, выполняя приказ Николая, прошел в отсек Байзеда. Доронин, увидев Ветрова, спросил:

— Как там у вас?

— Ничего, командир! Бывало и хуже, держимся! Что у нас с Байзедом?

Бывший ротный кивнул на коменданта:

— Да вон он, что с ним будет?

Костя подошел к бандиту, спросил:

— Где вход во второй подземный ход?

Комендант лагеря ответил встречным вопросом: