Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И совсем не такого, к каким я привыкла.
Он ничего за собой не разбрасывал. Ничего. Совсем. Когда утром уходил из моей спальни, то нигде не оставалось валяться ни единой вещи. Я предложила было завести в сундуке запас его сорочек, но он пожал плечами и сказал, что Рогатьен справляется и что ему привычно. И ещё что у меня и так дел хватает, кроме его сорочек. Поцеловал в кончик носа и усмехнулся в усы. А мне-то что? Баба с возу, как говорится. У меня не было мужчины, которого всю жизнь сопровождает персональный камердинер, даже в ссылке на краю света. Хоть знаю теперь, как это бывает.
И вообще я, конечно, вспомнила начало предыдущей семейной жизни – сначала в комнате в квартире Жениных родителей, а потом в съемной однушке – так нам сейчас в маленькой комнатке было не так уж и плохо. Наверное, потому, что у меня кроме той комнатки был ещё целый немалый по здешним меркам дом, а у него и вовсе огромная каменная крепость. И в ту крепость он от меня по утрам сбегал, иногда даже без завтрака – мол, наверху покормят, не беспокойтесь, мой невероятный друг, всё хорошо.
Когда он что-то кому-то говорил, то ни мгновения не сомневался, что его не просто выслушают, а тут же пойдут и всё выполнят. И ведь выполняли. Не знаю, подкреплял ли он свои повеления толикой магии, каким-нибудь привычным неосознанным образом, или просто это целая жизнь принцем и командующим. Но даже коты мои отчасти построились – не скреблись в дверь то и дело почём зря, ждали, пока мы их не позовём, приходили и устраивались спать. А уходили – когда были готовы уйти на весь день. И позволяли ему себя чесать. А он изумлялся – надо же, коты, приходят спать. Дополнительно греют ноги.
Принц и командующий – он и на краю света таков. Выслушает, решит и пойдёт. И не будет обсуждать с кем бы то ни было свои сомнения – если вдруг таковые возникнут.
Я поначалу даже думала, что он не умеет сомневаться. Что он счастливец, который видит цель и не видит препятствий, а всякие эти рефлексии – не для него. Но нет, когда присмотрелась, оказалось – всё там есть, просто считается его глубоко личным. Его ответственность, и всё.
Про ответственность я отлично понимала, наверное, ещё и этим мы с ним сошлись. Он дня три после нашей эпохальной прогулки к скальнику Башка и последовавшей за ней ночи приглядывался к тому, что и как я делаю дома. Именно приглядывался, будто другими глазами на меня смотрел. Потом ещё попросил разрешения осмотреть кладовку, базу самогонщиков и исправно кормивших нас всех кур Дарёны. Мы осмотрели вместе, он, правда, признался, что в самогоне и курах не понимает ровным счётом ничего, но если это наш ресурс – то нужно ведь знать и заботиться, так?
И ещё что-то там за моей спиной обсуждал с Демьяном и соседом Егором – на предмет того, что из припасов можно добыть зимой, потому что до лета как-то далеко. И оказалось, что тут кроме непонятного ревизора ожидается ещё некая делегация местных жителей, обитающих за три распадка, у них будет что-то на торг. Ну и рыбу нам доставляли исправно. А мы соображали, что из неё ещё можно сделать – этакого. Правда, обычное тоже готовили – уху там, пироги да сагудай с расколоткой. Мужчина мой, правда, сказал, что поедание сырой рыбы отдаёт варварством, но мы проделывали это с таким аппетитом, что он тоже рискнул, посмеялся и сказал – ему лучше солёную или варёную. Жареная, впрочем, тоже заходила хорошо.
Первая размолвка у нас возникла через неделю – когда в деревню явились гости, пожелали остаться на три дня, им тут же указали на мой дом, а рассчитаться они предложили отличным вяленым мясом. Я и согласилась, потому что мясо хорошее, а лавки за три дня не пролежат. Ну и сразу сказала, что если вдруг захотят чего-то сверх оговорённого и попробуют взять сами, то здесь у нас разговор короткий, за шиворот и на мороз. С разбитой рожей. Трое мужиков закивали с полным пониманием, а слушавшие мой инструктаж капитан Плюи с командой и Северин только усмехались. И как я поняла, за моей спиной рассказали о предыдущем эпизоде, завершившемся как раз битыми рожами.
Так вот, размолвка. Мой принц, когда пришёл вечером сверху и обозрел новоявленных гостей, не сказал ничего, прямо как коты, зато когда я закрыла за нами двери моей комнаты, спросил:
- Эжени, для чего вам эти люди?
- Какие люди? – я отчего-то забегалась за день, и не сразу врубилась, о чём он вообще.
- Те, которые ночуют у вас в зале на лавках.
- Лично мне – разве что для пополнения наших не больно-то разнообразных припасов. Прочим – для новостей. Ваши тоже их слушали весь вечер.
Да-да, новости редки, а два с половиной месяца изоляции подкосили всю деревню. Поглядеть на гостей вечером привалила толпа, и ясное дело, притащили всяких варений-солений, что тоже в плюс.
- Мне кажется, для новостей их мог бы приютить кто-нибудь другой. Вы, я полагаю, не забыли, чем всё закончилось в прошлый раз?
- В прошлый раз, если вы помните, это был заговор против меня лично и моего имущества. И вряд ли кто-то настолько дурак, чтобы повторить, вы тогда всем всё объяснили очень наглядно.
Кроме того, сплетнюшка о том, что мы теперь с ним вместе, облетела все три распадка очень быстро. Когда я появлялась на улице и с кем-то встречалась, меня всё равно что заново разглядывали. Но – в лицо ничего не говорили, даже соседка Маруся, когда приходила поболтать с Дарёной.
- Всё равно, это опасно. Вам нельзя быть такой беспечной, Эжени. Это… это достаточно дикий край.
Расскажи мне о диком крае, да-да. У нас с тобой, дорогой мой принц, разные понятия о том, что такое дикий край.
Он смотрел – и не понимал. Как это – он сказал, и его тут же не послушались. Вот прямо смотрел и переваривал. Что, обидится и уйдет?
- Может быть, вам перебраться жить наверх? – он продолжал смотреть хмуро.
- Анри, у меня
