– Что еще? – спрашивает Ксю, не поднимаясь.

– Ну… Ты ко мне приставала… – говорит Зимин с открытым намеком на шутку, при этом очень внимательно наблюдая за реакцией Ксюши.

Девушка замирает, а ее плечи содрогаются от напряжения.

– А дальше?

– Потом ты танцевала и пела песни Лободы (прим. автора: певица Светлана Лобода), прыгала на кровати, а, утомившись, выключилась как лампочка, – рассказывает Дима, опустив часть с поцелуями. Если она не помнит, значит так и надо.

– И как сильно я к тебе приставала? – спрашивает Ксю, садясь ровно.

Ее щеки пылают, и сейчас она вновь напоминает ребенка. Отсутствие макияжа делает ее миловидной и похожей на фарфоровую куколку, а необычный цвет волос заставляет ассоциировать с какой-нибудь выдуманной расой. Эльф или фея. Что-то неземное, красивое, с тонкой бледной кожей и большими глазами в обрамлении светлых ресниц.

– Я еле сдержался, – хрипло выдает Дима.

В воздухе повисает то, что эти двое никогда не рассчитывали ощутить по отношению друг к другу. Желание, страсть… Ксюшина голова забыла, но тело, видимо, помнит те жаркие поцелуи, что были вчера. Девушка подается чуть вперед, но Зимин резко поднимается на ноги. Если они сорвутся сейчас, он точно не сможет остановиться, и потом уже нельзя будет сделать вид, что ничего не было. Это же малышка Ксю, как он может так поступить?

– Твой брат уже с ума сходит. Сказал, что сломает мне нос, если не верну тебя через час, и это было час назад, – говорит Зимин.

Ксюша трет ладонями лицо, прогоняя остатки чувственного дурмана.

– Ладно. Дай мне одеться, – просит Ксю вставая.

– Хорошо.

Зимин собирается выйти из комнаты, но насмешливый девичий голос его тормозит:

– Рубашку-то расстегни.

Дима подходит к девушке, повернувшейся спиной, и медленно убирает ее светлые волосы на одну сторону, чтобы освободить доступ. Его пальцы подрагивают от волнения и напряжения. Никогда еще он себя не чувствовал настолько…беспомощным. Одна пуговичка, вторая, третья… Обнаженная спина выглядывает из-за белоснежной ткани, и Зимин еле сдерживает порыв прижаться к ней губами. «Нехорошо», – разум вовремя определяет пик ситуации.

– Дальше справишься, – поспешно бросает Зимин и покидает комнату.

Пока Дима везет Ксю домой, в машине стоит странная тишина. А странная потому, что с одной стороны, она заставляет этих двоих немного нервничать, а с другой, кажется даже уютной. Ветер гуляет по салону позволяя насладиться утренней свежестью, и Ксюша прикрывает глаза глубоко вздыхая.

– Я так скучала, – говорит она.

– По городу? – спрашивает Дима, скашивая взгляд, чтобы еще немного полюбоваться девушкой на соседнем сидении.

–Да… И по городу тоже, – Ксю произносит последнюю фразу так тихо, что ее слова слышит только ветер и тут же забирает их с собой, чтобы донести до Новочеркасска.

Дима тормозит у подъезда, глушит мотор и поворачивается к пассажирке. Нужно собраться с силами, прежде чем идти выпускать ураган по имени Саша Морев.

– Лучше тебе уехать, – произносит Ксюша, качая головой и улыбаясь.

– Он будет в ярости. Я не могу отправить тебя одну.

– Он не тронет меня. Ты же знаешь… А вот тебе может достаться по полной.

– Ты меня защищаешь? – Зимин с вызовом глядит на ту, которая вчера не хотела иметь с ним ничего общего. Это было до шампанского и поцелуев, конечно, но это было правдой.

– Скорее возвращаю долг. Ты позаботился обо мне, а я о тебе. И да… Спасибо, что не переспал со мной, – произносит Ксю на полном серьезе.

– Господи, Морева… Да за кого ты меня принимаешь? И прекрати…

– Ты не можешь указывать мне, – Ксю тянется к нему и касается поцелуем щеки. – Ты не мой брат.

Ксения быстро покидает салон автомобиля и, не удостоив больше и взглядом ошеломленного Зимина, влетает в подъезд.

– Ну и что это вообще было? – спрашивает Дима у самого себя, чувствуя, как сердце пробивает грудную клетку. Похоже, воздержание сказывается на нем не очень хорошо. Надо бы исправить этот момент, потому что такая реакция на Ксю… Это неправильно. Память, как назло, подсовывает моменты вчерашнего вечера. Голубые глаза полные желания и нежности, тоненькие пальчики, гуляющие в его волосах, хрупкое и отзывчивое тело в его руках… Нежные губы, теплое дыхание, запах шампанского и белые волосы, которые кажется стали паутиной, поймавшей самого паука.

***

В четверг утром все-таки приходится войти в спальню. Я избегала этого места весь вчерашний день, который выделила себе на зализывание ран, но пора возвращаться в мир. Ничего не изменится, если я просто запрусь здесь, а значит, нужно действовать.

Взгляд на постель, и боль вновь сжимает сердце и смешивается с кровью, распространяясь по всему телу. Это какое-то сумасшествие, впрочем, оно так и было с самого начала. Я не понимала, что происходит, пыталась разобраться в себе и своих чувствах. Пыталась найти логическое объяснение и причины всем поступкам и словам, но вчера я поняла самое важное… Я просто люблю его. Так сильно, что хочется кричать каждый раз, когда его образ появляется в мыслях. Люблю. Искренне. Чисто. По-настоящему. И именно поэтому не собираюсь оставлять все так. Не собираюсь сдаваться.

Лина и Лера, естественно, замечают мое состояние, хоть я и стараюсь вести себя как обычно. Удается списать все на плохое самочувствие, но не уверена, что они верят на все сто, скорее дают небольшую отсрочку. Я поделюсь с ними, все объясню, но позже, после того как сама со всем разберусь.

Его нет в универе. Точно. Сверяясь с расписанием на сайте, я каждый перерыв бегаю к аудиториям, где должны проходить пары у Мора, но все тщетно. Зимина, кстати, тоже нет. Прекрасно. Мой план теперь кажется не таким уж и простым, а ведь он состоит всего из двух пунктов: найти Сашу и поговорить с ним. Походу, на выполнение первого придется потратить больше времени и сил, чем я рассчитывала. Ну да ладно, надеюсь, все будет не зря.

Так, если Морева нет в университете, то он, по идее, должен быть дома. Только вот я не знаю, где он живет. Остался ли он там, на Александровской или переехал куда-то? Без понятия, но есть у меня один знакомый (хотела бы я сказать, друг, но вряд ли он сам так считает), который должен знать, правда не уверена, что этот человек захочет помогать мне.

Набираю номер Зимина, уже сидя в своей квартире. В прихожей. На полу. Не знаю, от чего так волнуюсь, но, кажется, что мы попрощались тогда не лучшим образом. И я не удивлюсь, если он не будет брать трубку так же, как и Мор.

– Привет, Настюш, – его веселый голос открывает второе дыхание.

– Привет. Ты не занят? Можешь говорить?

– Да-да, – из трубки доносится странная возня, словно он только что встал с кровати. – Что случилось?