Теперь повествование переходит к объединению, примечательному сам по себе, хотя, благодаря буйной фантазии сочинителей средневековых романов, в особенности о великом маге Севера, оно окутано такой тайной, мистикой и благоговейным страхом, что до таких поэтических высот никогда не дойдет холодный взгляд искателя истины. Ночной мрак представится в сознании многих читателей при произнесении слов «тайные трибуналы Вестфалии»: полуосвещенное подземелье под стенами какого-нибудь замка либо случайная швейцарская придорожная гостиница, где в торжественном молчании восседают одетые в черные робы судьи, будут рисоваться в его воображении, и, затаив дыхание от волнения, он будет внимательно следить за деталями деяний людей[108].

Есть опасения, что данная глава не сможет оправдать ожидания такой изысканности. Необычность, которая действительно была присуща тайным трибуналам, может быть рассмотрена здесь лишь как пример действия принципа естественного замещения, характерного для норм морали и всего мироздания, поскольку в период наибольшего хаоса и беззакония в истории Германии практически единственным сдерживающим фактором для преступников в основной части страны был спасительный страх перед этими судами фемы, или тайными судилищами. А те читатели, которые получили представление о них лишь по художественной литературе, с удивлением для себя узнают, что в то время не было формального суда, который бы превосходил, а скорее даже просто равнялся бы им по справедливости своих процедур.

К сожалению, исторические сведения о них преданы забвению, и невозможно, как в случае с двумя предыдущими обществами, с точностью проследить существование этой организации с момента ее появления до времени, когда она стала угасать и безвозвратно исчезла из вида. Когда она процветала, ужас и страх слишком сильно давили на сознание людей, чтобы те отваживались совать нос в ее покрытые тайной дела. Верная и немедленная смерть была уделом чужака, которого заметили бы в месте, где заседал трибунал, или который всего лишь заглянул бы в книги, где описывались законы и правила общества. Смерть предназначалась и любому члену общества, который раскрыл бы его секреты. Настолько сильнодействующим был этот страх или принципы чести, что, как уверяет Энеа Сильвио (впоследствии папа Пий II), секретарь императора Фредерика III, хотя число членов общества превосходило 100 тысяч человек, никакие мотивы ни разу никого не побудили нарушить свою клятву. Тем не менее все же имеется достаточно материалов, чтобы удовлетворить обоснованное любопытство к этому вопросу.

Прежде чем рассказывать об организации и порядке работы этого грозного судебного органа, для оценки географической и юридической сфер деятельности и для того, чтобы обрисовать наиболее вероятные причины его появления, следует сделать некоторое отступление.

Итак, местом зарождения этой организации была Вестфалия и лишь на Вестфалию распространялась ее власть. Однако Вестфалия Средних веков не в полной мере соответствовала той, какой она стала позже. В целом она представляла собой земли между Рейном и Везером. Ее южными границами были горы Хессе, северными – земли Фрисланда, которые в те времена простирались от Голландии до Шлезвига. В летописях и законах Средневековья эта страна имела мистическое название красная земля, которое возникло, как полагает один из авторов, от геральдического красного цвета, которым был окрашен щит Саксонского герцогства. Другие расценивают это как синоним окровавленной земли, а третьи полагают, что название пошло от красного цвета грунта в некоторых районах Вестфалии.

Эти земли составляли значительную часть страны саксов, которые после мужественного тридцатилетнего сопротивления были вынуждены покориться Карлу Великому и принять религию своего завоевателя. С этого момента саксы стали жить в состоянии полной независимости, а их герцоги и правители почти не обладали какой-либо властью, являясь всего лишь председателями на общих советах или предводителями в бою. Карл Великий посчитал целесообразным вовсе упразднить даже эти почести и распространил на земли саксов французскую систему графств и округов. Каждый граф был только королевским чиновником – гражданским и военным начальником в районе, в который он был назначен. Missi dominici (государевы посланники) или регии из числа придворных были отправлены с инспекцией в Саксонию, равно как и в другие владения Карла. К этим лицам могли обратиться люди всех сословий, чтобы пожаловаться им, как представителям короля, если считали, что с ними несправедливо обошелся граф или любой из его нижестоящих чинов.

В правление Людовика II Немецкого успешная система Карла Великого начала изживать себя, стали распространяться анархия и насилие. Наиболее угрожающими были вторжения норманнов, да и венды[109]причиняли серьезное беспокойство Германии. Поскольку саксонские земли стали той частью страны, которая практически сразу пострадала от вторжения, император решил восстановить старые полномочия герцогов и поставить во главе этого региона одного человека, который мог бы направить усилия всего населения на борьбу с захватчиками. Герцог был королевским подданным, как и графы, и отличался от них лишь размером территории, на которую распространялись его полномочия. Первым герцогом Саксонии был граф Людольф, основатель монастыря Гандерсхайм. После его смерти этот титул перешел к его сыну Бруно, которого, погибшего в кровавой битве с норманнами при Эбсдорфе, сменил его младший брат Оттон I, отец Генриха I Птицелова.

После оборвавшейся германской ветви династии Каролингов представители разных народов Германии избрали Конрада Франкского своим верховным правителем, поскольку новый враг – мадьяры, или венгры, угрожали теперь империи и от нового правителя требовались энергичные меры. Сам Конрад был настолько уверен в этом, что, умирая после непродолжительного правления, рекомендовал избрать на свое место не своего брата, а Генриха Птицелова, герцога Саксонского, который в своих столкновениях с вендами и норманнами наилучшим образом продемонстрировал свой талант и мужество. Генрих был избран, и принятые им в ходе правления меры, а также поражение, нанесенное венграм, оправдали его избрание.

После смерти Генриха его сын, которого впоследствии справедливо нарекли Великим, был единодушно избран как преемник императорского трона. Герцогство Саксонию он поручил Герману Биллунгу. Из-за постоянных войн с вендами и норманнами саксонцев теперь считали наиболее храброй нацией Германии, и вполне естественно они пользовались наибольшим расположением императоров саксонской династии. После того как со смертью Генриха II в 1024 году эта родовая линия закончилась, скипетр перешел к франконской династии, во времена которой преуспела швабская родовая линия, и императорская власть в Германии значительно уменьшилась, главным образом из-за споров с папами по поводу инвеститутов и по различным другим причинам. Анархия и феодальная междоусобица стали приобретать угрожающий размах. Замки феодалов превратились в убежище разбойников, и нигде невозможно было найти защиты закона и справедливости.