Я начал просматривать имеющиеся видеоматериалы и пытался смонтировать из них нечто связное. Одновременно я создавал небольшие забавные сюжеты, призванные проиллюстрировать этот странный, безумный квантовый мир. Один из них все-таки вошел в окончательный вариант фильма – Аманда стоит на баскетбольной площадке, а вокруг нее скачут мячи. Это единственный эпизод в первом сценарии, который не был впоследствии отвергнут.

Затем я начал погружаться в работу все глубже и глубже и понял: «Я хочу чего-то гораздо большего. Но в таком случае мне нужна помощь». Я обратился к Марку и сказал: «Помоги!»

Вскоре мы уже вместе работали над сценарием. И с каждым днем ощущали все больший прилив энтузиазма.

Мы работали, работали, работали, написали массу игровых эпизодов… И тут Марк понял, что вдвоем мы тоже ничего не сделаем. Я в тот момент был так глубоко погружен в работу, что не сразу понял, о чем он говорит. А он сказал: «Нам нужен настоящий продюсер».

«Правда?» – рассеянно пробормотал я.

«Мы должны поговорить с Бетси».

«Хорошо. А на какой студии она работает?»

«Она работает дома. Кормит и выгуливает собак».

«Ничего себе! – подумал я. – Но раз Марк говорит…»

Ладно, я позвонил Бетси. К тому времени Марк уже дал ей наш новый сценарий. Она прочитала его и сказала: «Это здорово! Я нашла здесь ответы на множество вопросов». Когда я разговаривал с ней по телефону, довольно нагло спросил: «А скажите: почему в качестве продюсера мне нужны именно вы? Я могу нанять любого профессионала, он будет использовать потенциал студии, на которой работает».

«Да, вы можете нанять такого человека, – ответила она. – Но знаете, когда имеешь дело с организациями… Грузовика нет на месте, потому что профсоюз объявил забастовку. Водители студии отказываются работать больше восьми часов в день. И все такое… А время – деньги!» И я ответил: «Вы правы. Возможно, мне действительно нужна ваша помощь».

И вот, когда я уже выходил из дома, чтобы лететь в Лос-Анджелес для личной встречи с Бетси, меня остановил телефонный звонок. Звонил мой друг: «Что ты делаешь?» – «Собираюсь ехать в аэропорт». А он: «Ты сегодня никуда не поедешь». Я удивился: «Это почему?» – «Включи телевизор».

На экране телевизора я увидел, как падает вторая башня Всемирного торгового центра.

Я не знал, что мне делать. Мне хотелось нанять Бетси, но я не привык никого нанимать без предварительного личного знакомства и очной беседы. Она могла оказаться совсем не тем человеком, что мне был нужен. Мы еще несколько раз разговаривали по телефону, но я никак не мог прийти к определенному решению. И вдруг она рассказала мне замечательную историю. Оказывается, она очень жалеет бездомных животных. Подбирает их на улице и ухаживает за ними. Но вот однажды неизвестно каким образом в ее ванную комнату залетела птичка и заметалась там. За ней, естественно, устремились коты, доселе дремавшие в кухне. Она закрыла перед их носами дверь и стала ласково разговаривать с птичкой. Через некоторое время та далась ей в руки, и Бетси вынесла ее на улицу.

В этот момент я решил взять ее на работу. Ну, естественно, как только я ее нанял, она из кроткой любительницы птичек и котов превратилась в Водителя Грузовика: «Ни черта не понимаю! Эти идиоты опять все сделали не так. Так их и разэтак…»

«Бетси, что с вами случилось?» – спросил я однажды.

«А-а, привыкай!» – отмахнулась она.

Теперь мы занимались сценарием втроем. Но к тому времени кое-что изменилось. Нас захватила сумасшедшая идея: мы решили сделать фильм наполовину игровым. Документалка нас уже не устраивала. Мы хотели, чтобы наше детище смотрели в кинотеатрах по всей стране.

У нас было ощущение, что миллионам людей во всем мире такая информация просто необходима. Мы это чувствовали. Людям нужен был новый взгляд на вещи. «Чему бы нас ни учили, что бы мы ни делали, у нас ничего не получается», – словно говорили нам они. Мы непосредственно ощущали эту растерянность, эту сильнейшую потребность в новом знании. И это стало одной из причин того, почему мы не отступили, хотя с кем бы из профессионалов кино ни разговаривали, слышали одно: «Ребята, вы с ума сошли. Вы не сможете сделать такой фильм интересным. Его никто не будет смотреть». И вот вам фокус-покус: получается, что сотни тысяч людей, которые посмотрели наш фильм, – а сейчас их, вероятно, уже миллионы, – не существуют. Если верить специалистам Голливуда.

Теперь можно определить это так: мы имели четко сформулированное намерение и сосредоточились на нем. И еще мы были убеждены: фильм получится, успех придет. Это была реализация внутреннего знания и веры в свои силы.

«Эй, мы сделаем кино, которое изменит мир!»

«Это прекрасно. А как? Как мы собираемся сделать это?»

«Я знаю! Мы возьмем видеокамеру!»

Долго мы с Марком доводили сценарий до ума… Но вскоре после своего появления Бетси решительно заявила: «Знаете, парни, вы ведь делаете кино – ни много ни мало – для канала «Дискавери». А тут у вас ведущий по экрану бродит…» И это была сущая правда: тогда у нас был «прописан» в сценарии ведущий персонаж, который шлялся перед камерой и периодически выдавал что-то вроде: «Вы думаете, что квантовая реальность странная? Посмотрите-ка на это явление…»

Бетси начала кампанию по избавлению от навязчивого центрального персонажа. Мы с Марком игнорировали ее замечания, игнорировали, не обращали на нее внимания… и продолжали надеяться… Мы понимали, что она права, но тогда не могли понять, что же нам делать.

У нас в головах творился хаос. В конце концов кто-то из нас признал: «Мы не знаем, что делать. – И предложил: – Давайте пока брать интервью у людей, сведущих в том, о чем наш фильм. Может быть, они в процессе работы что-то нам подскажут. А может быть, мы послушаем их и сами поймем, куда двигаться дальше. А сейчас мы явно этого не знаем».

Мы стали обзванивать физиков, мистиков, философов. Знакомились, назначали встречи, брали интервью, снимали. Для меня одним из важнейших эпизодов в этой работе стало интервью с Рамтой. Мне показалось, что оно длилось десять секунд. На самом деле мы разговаривали три часа. Он сказал: «Ты ждешь, что я буду здесь сидеть, как манекен, и отвечать на твои вопросы, чтобы ты создал великое кино? Еще чего! Я просто собираюсь расширить твое сознание, а значит и возможности, а ты уж сам сделаешь свою работу».

Позже он разъяснил: мне необходимо смирение. Я полагал, что если финансирую работу над фильмом и оплачиваю все счета, имею право распоряжаться. А Рамта сказал: «Цель твоей работы над фильмом – вызвать у зрителя изумление и те эмоции, которые они, возможно, никогда не испытывали. Этого можно добиться только тогда, когда ты во время работы создаешь в себе соответствующее эмоциональное состояние. Но дело в том, что ты действуешь с чувством, которое исходит из известной, привычной тебе, Вселенной. Ты все контролируешь… И знаешь, что ты получишь в ответ от зрителя? Те же старые и паршивые эмоции, которые испытывал всегда!»