— Похоже, наши дорожки снова пересекаются.

Его тон был сухим и сдержанным, и Мэдлин, ничего не понимая, посмотрела на Джарвиса, но он был так же озадачен, как и она.

— Позвольте рассказать вам, что задержало меня в Лондоне, — не сводя глаз с броши, наконец проговорил Далзил. — Во всяком случае, об одной из причин. Как известно, есть некий человек, англичанин, принадлежащий к аристократии, который во время войны был французским шпионом, но избежал разоблачения. Он продолжает ускользать от меня, но мы знаем, что он существует, что он человек из плоти и крови. — Он замолчал, посмотрел на Джарвиса, потом на Кристиана. — Людям из плоти и крови обычно приходится платить за собственное содержание. На протяжении нескольких лет у нас существовала сеть, отслеживавшая все платежи, которые поступали по обычным каналам наличности, по платежным поручениям и другим документам. Мы получили объяснения по поводу всех таких платежей, но вопрос о том, как проводил оплату наш неуловимый последний предатель, остался нерешенным. — Длинные пальцы легонько поглаживали брошь. — После Ватерлоо — а на самом деле даже еще раньше — мы начали получать сообщения от новых французских властей. Они искренне желали сотрудничать с нами, чтобы проследить все платежи, осуществляемые наполеоновскими профессиональными шпионами. Однако мы так ничего и не раскопали — ничего такого, чего уже не знали бы, — пока один усердный французский клерк не начал составлять список дворцовых и музейных произведений искусства, антиквариата и коллекций сокровищ, собранных различными знатными фамилиями со времен древности. И он стал сообщать о пропажах этих вещей. Где-то пропала одна вещь, там — другая. Поначалу он предположил, что вещи просто затерялись, лежат не на своих местах — естественный итог беспорядка во время войны, но чем больше он обнаруживал таких исчезнувших вещей, тем яснее начинала вырисовываться определенная система. Он обратился к властям, а они прислали этот список мне. — Прищурив темные глаза, Далзил поднял брошь и стат медленно поворачивать ее в пальцах. — Вас удивит, если вы услышите, что в этом списке числится датированная эпохой Каролингов овальная брошь для мантии, кельтской работы по золоту, с бриллиантами и жемчугом, окружающими большой прямоугольный изумруд.

Его голос замер, и наступила абсолютная тишина.

— Вы хотите сказать, — нарушила молчание Мэдлин, — что человек, который охотится за брошью, тот, кто ищет груз, частью которого была брошь, человек, захвативший Бена, — это и есть тот самый неуловимый предатель?

— Боюсь, да.

Стиснув зубы, Далзил поднял к ней взгляд и после небольшой паузы добавил:

— Если это так, то вероятность, что вашего брата отпустят невредимым, когда он укажет место на берегу нашему предателю, увеличивается. Наш человек осторожный и хитрый — мы знаем, что он убил только один раз, и то был вынужден пойти на это, когда его помощника, который мог его опознать, загнали в угол. Убийство привлекает слишком много внимания — он же хочет, чтобы Бен только ненадолго затерялся, и больше для того, чтобы чем-то отвлечь вас. В этом вы правы. — Он посмотрел вниз на брошь. — Теперь мы знаем, что это он, и все становится понятным. — Некоторое время Далзил смотрел на брошь, а потом осторожно протянул ее обратно Мэдлин. — Что бы ни случилось, прошу вас, не предлагайте отдать ее. Только если он потребует и не будет другого выбора… Но не отдавайте ее добровольно.

Рассматривая брошь и чувствуя на ладони ее вес, Мэдлин поняла, почему он вернул ее ей, отдал в ее владение, и оценила его понимание.

— Спасибо вам. — Она встретилась со взглядом его темных глаз. — Я ее не отдам.

Далзил кивнул и обратился к Джарвису:

— Думаю, мы можем сделать вывод, что ваш негодяй — на самом деле наш старый враг, и он ищет свой груз. Неудивительно, что он был достаточно умен, чтобы не соглашаться расплачиваться французскими су, достаточно осторожен, чтобы так долго ждать, и только сейчас доставить свое добытое нечестным путем богатство в Англию, используя для этого французских контрабандистов. Было гораздо безопаснее прятать тридцать сребреников в тайнике во Франции, пока Наполеон находился у власти, и привезти их только теперь, спустя много времени после окончания войны, когда, как полагает этот тип, никто больше не следит за ним.

— Во всем этом есть определенная логика, — кивнул Джарвис, не отводя взгляда от броши.

— Разумеется. Мы уже установили, что это за человек. Ему нужны не деньги, а вещи, подобные этой… — Далзил смотрел, как Мэдлин опускает брошь обратно в карман, — из сокровищ королей и императоров, вещи, которые будут служить ему для личного самоутверждения, для реализации его комплекса власти, которую втайне он мог получить только обладая тем, чем никто другой не мог бы никогда обладать.

— Символы его величия, — фыркнул Кристиан. Далзил кивнул и, ощутив прилив нервной энергии, быстро встал на ноги.

— Он зациклился на том, чтобы получить этот груз. По прошествии долгого времени, после всей его подготовки в ожидании этого момента триумфа — вернуть сокровища стало для него навязчивой идеей. — Далзил улыбнулся вселяющей ужас улыбкой. — И он заставит людей совершать ошибки, которыми мы должны воспользоваться. — Он посмотрел на Джарвиса. — Независимо от того, что происходит здесь сегодня, в этот полдень я буду на пути в Корнуолл.

— Мы с Мэдлин не уедем, пока не найдем Бена, — с мрачным видом твердо заявил Джарвис.

— Я помогу вам, — кивнул Далзил, — ведь это, вероятно, наша последняя возможность поймать этого человека, и я не должен ее упустить.

— Но сначала мы должны найти Бена, — объявила Мэдлин.

Далзил снова кивнул, на этот раз более резко.

— Прежде чем уехать, я предоставлю в ваше распоряжение все силы, которые смогу собрать…

— Но вы не знаете одной детали.

В ее тоне прозвучала сдерживаемая ирония, достаточно заметная, чтобы Далзил заинтересованно посмотрел на нее.

— Чего не знаю?

Мэдлин спокойно выдержала остроту его взгляда.

— Полуостров Лизард велик, вы не сможете следить за всеми участками берега и в то же время контролировать доступ на сам полуостров — существует много путей попасть туда, в том числе и морской. Чтобы поймать вашего предателя, необходимо знать, на какой берег он отправится. А этого мы не узнаем, пока не найдем Бена.

— Но мы знаем, на каком берегу найдена брошь.

На лице Далзила появилась тень сомнения.

— Да, — кивнула Мэдлин. — Но, как заметил Эдмонд — это еще один из моих братьев, — скорее всего Бен солжет. Он лжет просто виртуозно, у него это получается так… — она помахала в воздухе рукой, — гладко. Даже если я точно знаю, что он говорит неправду, он способен внушить мне, что я ошибаюсь.

— Тем лучше для нас. — Некоторое время Далзил разглядывал пол, затем, поморщившись, поднял голову и пронизывающим взглядом посмотрел сначала на Кристиана, а потом на Джарвиса. — Итак, что мы будем делать, чтобы разыскать этого юнца?