Он крепко стиснул зубы и посмотрел на адвоката. Та подняла руку, чтобы прервать поток Евиных вопросов, и склонилась к уху клиента.

Ева ждала, напустив на себя безразличие. Она понимала, в каком они затруднении. Что лучше признать — розыгрыш или драку? Представить себя лгуном или человеком, склонным к насилию? Нелегкий выбор!

Наконец адвокат откинулась в кресле и сложила руки на груди.

— Мой клиент и мисс Фитцджеральд устроили безобидный розыгрыш. Изобразить ссору — возможно, глупость, но никак не преступление.

— Нет, не преступление. — Ева отметила первую трещину. — Отъезд на Мауи и изображение измены любимой с другой женщиной тоже неподсудны. Ведь все это было притворством, правда, Джастин?

— Просто мы… Наверное, мы не успели все толком обдумать. Мы были сильно встревожены: вы взялись за Пола, и нам показалось, что следующая очередь — наша.

В тот вечер мы были втроем, так что это представляете вполне логичным.

— Знаете, я того же мнения, — призналась Ева с широкой улыбкой. — Очень логичный шаг.

— У нас обоих намечены крупные проекты. Мы просто не могли позволить себе терять время так, как теряем его сейчас. Мы подумали, что, изобразив конфликт, подкрепим свое алиби.

— Конечно, вы ведь чувствовали его слабость. Нетрудно догадаться, что либо один из вас, либо вы оба могли незаметно отлучиться из квартиры в день убийства. Вы вполне могли побывать у Леонардо, убить его и вернуться домой так, чтобы это осталось незаметным для системы безопасности.

— Мы никуда не отлучались, и вы не можете доказать обратного. — Джастин расправил плечи. — Вы вообще ничего не можете доказать!

— Напрасно вы так в этом уверены. Ваша возлюбленная — наркоманка, неспособная прожить без «Бессмертия» одного дня. У вас в спальне обнаружена довольно большая бутыль этого наркотика. Откуда он у вас?

— Я… Ей его кто-то дал. Я ничего не знаю.

— Не Редфорд ли? Не он ли вообще подсадил Джерри на «Бессмертие»? Если так, вы должны его ненавидеть. Любимая женщина! Ведь, сделав первый глоток, она уже начала умирать, Джастин.

— Это не яд. Не яд! Она говорила, что это вещество помогает Пандоре сохранять молодой облик. Но Пандора не желала делиться напитком с Джерри. Эта стерва знала, как он ей нужен, и хотела… — Он замолчал, поздновато отреагировав на предостерегающие жесты адвоката.

— Что она хотела, Джастин? Денег? Много денег? Вас? Она изводила Джерри? Угрожала вам? За это вы ее и убили?

— Нет! Повторяю, я к ней не прикасался. Просто мы поссорились. Тем вечером, после ухода подружки Леонардо, мы разругались вдрызг. Джерри очень расстроилась, и немудрено: Пандора такого наговорила! Я увел ее, повел выпить, успокоил. Я убеждал ее, что нет причин бояться, что существуют другие способы раздобыть.., необходимое.

— Какие способы?

Джастин тяжело дышал. Адвокат пыталась его удержать, но он сбросил ее руку со своей.

— Молчите! — крикнул он. — Молчите, и все! Какой мне от вас толк? Еще немного — и она упрячет меня за убийство! Я хочу заключить сделку. Почему бы нет? — Джастин вытер рот тыльной стороной ладони. — Я предлагаю вам сделку!

— Тут есть о чем побеседовать. Что конкретно вы можете мне предложить?

— Пола. — Он с трудом перевел дух. — Я сдам вам Пола Редфорда. Это он убил ее. А может, и остальных.

Спустя двадцать минут Ева сказала, расхаживая по комнате для совещаний:

— Давайте попробуем немного потомить Редфорда неизвестностью. Пусть гадает, что мы узнали от остальных.

— Признаться, от дамочки я узнал не много. — Касто по привычке закинул ноги на стол. — Уперлась — и все. Кстати, у нее появились симптомы абстиненции: сухость во рту, дрожь, утрата сосредоточенности. Но пока держится.

— Джерри не принимала свой наркотик больше десяти часов. Как долго она протянет?

— Это никогда нельзя сказать наверняка. — Касто развел руками. — Может, пересилит себя, а может, уже через десять минут растечется, как студень.

— Значит, на то, что она расколется, надежды нет, — подытожила Ева.

— Редфорд уже колеблется, — сообщила Пибоди. — Сам не свой от страха. Но адвокат у него — скала. Если бы потолковать с ним минут пять с глазу на глаз, он бы раскололся, как орех.

— Так не годится. — Майор Уитни заглянул в распечатки последних допросов. — Вы можете на него надавить, используя показания Янга.

— Слабовато, — возразила Ева.

— А вы сделайте вид, что эти показания его полностью изобличают. Ведь Янг заявляет, что это Редфорд впервые предложил Фитцджеральд «Бессмертие» три месяца назад. И тогда же заговорил о партнерстве.

— Да, но наш красавчик утверждает, что все должно было быть сугубо легально. — Ева скорчила гримасу. — Пускай поищет наивных в другом месте.

— Ну, не знаю… — пробормотала Пибоди. — Он души не чает в Фитцджеральд. Она вполне могла его убедить, что сделка законная: научные исследования, создание нового косметического и омолаживающего продукта с ярлыком «Фитцджеральд»…

— Оставалось только оттеснить Пандору, — закончил Касто. — После этого денежки потекли бы рекой.

— Все опять упирается в прибыли. Они должны были уничтожить всех, кто стоял у них на пути. В первую очередь Пандору. — Ева упала в кресло. — Может, Янг и впрямь невинный барашек, а может, злодей. Мне кажется странным одно: неужели он не понимал, что, указав на Редфорда, заодно валит и свою Джерри? Она ведь многое ему рассказала, он даже планировал полет на Гаити с мыслью самостоятельно раздобыть драгоценное вещество.

— Итак, у нас есть версия о заговоре с целью изготовления и сбыта наркотиков, — подытожил Уитни. — Если Янгу удастся оправдаться по прочим статьям, то он получит наше согласие на сделку. Но когда речь заходит об убийствах, его показания теряют убедительность. Он уверен, что Пандору убил Редфорд, поскольку у него был мотив. Конечно, наше дело — выявить возможность совершения преступления. Но где улики, где свидетели? — Он поднялся. — Мне нужно признание, Даллас. На нас давит прокуратура. Они уже сняли обвинение с Мевис Фристоун. Если мы никого не сможем предложить прессе взамен, то предстанем круглыми идиотами.

После ухода Уитни Касто вытащил перочинный ножик и занялся ногтями.

— Видит бог, мы не хотим представить окружного прокурора идиотом. Но почему-то он всегда ждет, что ему все поднесут на блюдечке. — Он поднял глаза на Еву. — Учти, Редфорд ни за что не признается в убийстве. Наркотики — другое дело, это даже модно. Но четыре убийства?! У нас остается одна-единственная надежда.

— Какая? — поинтересовалась Пибоди.

— Что он сделал это не один. Расколем сообщника — тогда и ему крышка. Я ставлю на Фитцджеральд.

— Вот и бери ее себе, — распорядилась Ева. — А я возьмусь за Редфорда. Пибоди, возьмите фотографию Редфорда и всюду ее показывайте: в ночном клубе, в ночлежке Бумера, в доме Таракана, у Моппет. Пусть его хоть где-нибудь узнают…