По правде говоря, восхождение на Эверест всегда было чрезвычайно опасным предприятием и, несомненно, будет таким всегда, независимо от того, будут ли в нем участвовать неофиты Гималаев, ведомые проводниками, или альпинисты мирового уровня. Стоит напомнить, что до того, как гора потребовала жизни Холла и Фишера, она уничтожила целый корпус альпинистской элиты, включая Питера Бордмена, Джо Таскера, Марти Хои, Джейка Бритенбаха, Мика Берка, Мишеля Парментье, Роджера Маршалла, Рея Дженета, а также Джорджа Ли Мэллори.

Находясь в 1996 году под присмотром проводников, я быстро понял, что лишь некоторые клиенты на горе (включая меня) верно оценивали степень риска, с которым мы столкнулись: выше 7600 метров жизнь человека висит на тонком волоске. Поэтому необходимо всегда помнить, что когда что-то непредвиденное происходит на большой высоте в Зоне смерти, а рано или поздно такое случается, то даже самые сильные проводники на свете не всегда могут спасти жизнь клиента. Да и события 1996 года показали, что сильнейшие в мире проводники порой бессильны спасти даже собственную жизнь. Четверо моих товарищей по команде погибли не потому, что система Роба Холла была ошибочной, — на самом деле ни у кого не было лучшей системы, просто Эверест имеет свою систему — уничтожать с невиданным размахом.

Занимаясь подробным разбором происшедшего, легко упустить из виду тот факт, что альпинизм не был и никогда не будет безопасным, предсказуемым, укладывающимся в рамки строгих правил занятием. В альпинизме рискованные действия идеализируются: это спорт, самыми знаменитыми представителями которого всегда становились те, кто попадал в очень сложные переделки и умудрялся выходить из них победителем. Альпинисты как класс не отличаются избытком благоразумия. И необходимо понимать, что на Эвересте альпинисты попадают в особую ситуацию: как показывает история, когда предоставляется шанс достичь наивысшей точки планеты, люди удивительно быстро прекращают здраво мыслить. Спустя тридцать три года после своего восхождения на гору по Западному гребню Том Хорнбейн предостерегает: «В конечном счете то, что случилось на Эвересте в этом сезоне, несомненно случится снова».

Не надо далеко ходить, чтобы убедиться, что урок, который Эверест преподал нам 10 мая, не пошел впрок — достаточно только взглянуть, как развивались события на горе в последующие две-три недели.

17 мая, через два дня после того, как команда Холла покинула базовый лагерь, двое альпинистов — австриец Рейнхард Власич и его товарищ по команде из Венгрии, без кислородной поддержки поднимаясь на гору со стороны Тибета, достигли высотного лагеря, расположенного на Северо-восточном гребне, на высоте 8300 метров. Там они разместились в палатке, покинутой неудавшейся ладакхской экспедицией. На следующее утро Власич пожаловался, что чувствует себя плохо, и тут же потерял сознание. Врач из Норвегии, который оказался поблизости, определил, что австриец пострадал одновременно от отека легких и мозга. Несмотря на то, что доктор использовал при лечении кислород и необходимые медикаменты, к полуночи Власич скончался.

Тем временем на непальской стороне Эвереста экспедиция IMAX, возглавляемая Дэвидом Бришерсом, перегруппировалась, учитывая вновь сложившиеся обстоятельства. С тех пор как в проект фильма об Эвересте было инвестировано пять с половиной миллионов долларов, у членов команды появилось огромное желание остаться на горе и предпринять попытку восхождения. С Бришерсом, Эдом Вистурсом и Робертом Шауэром они, вне всякого сомнения, были сильнейшей и наиболее компетентной командой на горе. И несмотря на то, что эта команда отдала половину своих кислородных баллонов спасателям и терпящим бедствие альпинистам, они смогли раздобыть достаточное количество кислорода у экспедиций, покидающих гору, и тем самым восполнили большую часть того, что потеряли.

10 мая, когда стряслась беда, Пола Бартон Вистурс, жена Эда и одновременно менеджер команды IMAX в базовом лагере, дежурила у радио. Она была в дружеских отношениях и с Холлом, и с Фишером, и случившееся потрясло ее. Пола считала, что после такой ужасающей трагедии для команды IMAX было бы естественно свернуть палатки и уехать домой. Потом она перехватила радиоразговор между Бришерсом и еще одним альпинистом. В этом разговоре лидер команды IMAX спокойно заявил, что его команда намерена немного передохнуть в базовом лагере и двинуться на штурм вершины.

«После всего, что случилось, я не могла поверить, что они на самом деле решили идти на вершину, — признается Пола. — Когда я услышала по радио этот разговор, я даже растерялась». Она была так расстроена, что ушла на пять дней из базового лагеря вниз, в Тхъянгбоче, чтобы прийти в себя.

В среду, 22 мая, команда IMAX достигла Южной седловины и ночью того же дня двинулась к вершине. Погода стояла прекрасная. Эд Вистурс, у которого была главная роль в фильме, достиг вершины в четверг утром, в 11:00, не пользуясь кислородной поддержкой[60].

Через двадцать минут на вершину поднялся Бришерс, за ним последовали Арасельи Сегарра, Роберт Шауэр и шерп Джемлинг Норгей, сын первопроходца Эвереста Тенцинга Норгея; Джемлинг был девятым из семейства Норгеев, поднявшимся на вершину Эвереста. Говорят, что в тот день вершины достигли шестнадцать альпинистов, и среди них швед Геран Кропп, приехавший из Стокгольма в Непал на своем велосипеде, а также шерп Энг Рита, для которого это был десятый подъем на вершину Эвереста.

Совершая восхождение, Вистурс миновал застывшие тела Фишера и Холла. «И жена Фишера — Джин, и жена Холла — Джен, попросили меня принести для них что-нибудь из личных вещей погибших, — рассказывает, смущаясь, Вистурс. — Я знал, что у Скотта на шее висело его обручальное кольцо, и мне хотелось принести его Джинни, но я не мог себя заставить приблизиться к его телу. У меня просто не нашлось для этого сил». Вместо того чтобы снимать с него какие-то вещи на память, Вистурс, уже спускаясь вниз, посидел несколько минут в одиночестве рядом с Фишером. «Эй, Скотт, как ты там? — грустно спрашивал Эд своего товарища. — Что случилось, старик?»

В пятницу после обеда, 24 мая, когда команда IMAX спускалась из четвертого лагеря во второй, она столкнулась на Желтой Ленте с остатками южноафриканской команды — Иэном Вудалом, Кэти О’Доуд, Брюсом Херродом и четырьмя шерпами. Эта группа двигалась на Южную седловину, чтобы оттуда попытаться штурмовать вершину. Бришерс вспоминает: «Брюс был полон сил и выглядел хорошо. Он крепко пожал мне руку, поздравил нас, сказал, что чувствует себя замечательно. Через полчаса после встречи с Брюсом мы встретились с Иэном и Кети, в изнеможении повисших на своих ледорубах. Они выглядели ужасно».

«Я притормозил, чтобы побыть немного с ними, — продолжает Бришерс. — Я знал, что они были совсем неопытны, поэтому сказал им: „Пожалуйста, будьте осторожны. Вы видели, что произошло наверху в начале этого месяца. Учтите, подъем на вершину — это легкая часть задачи, самое трудное — спуститься вниз“».