Эрик замолчал. Вероятно, он ждал, что Лиза начнет расспрашивать его о том, как у него дела, оправился ли он хоть немного после смерти жены.

— Мне пора, — наконец нарушила тишину Лиза. — Собаки ждут в машине.

Она пошла по тропинке, Эрик глядел ей вслед. Потом нагнулся, чтобы сменить цветы в вазе, установленной на могиле. Когда он снова поднял голову, Мильдред исчезла.

Лиза села в машину.

— Место! — скомандовала она собакам.

«Тогда, в ночь накануне праздника летнего солнцестояния, мне надо было лечь в постель, а не бродить по дому в ожидании Мильдред», — подумала она.

Она помнила ту ночь. Мильдред была уже мертва, но Лиза пока об этом не знала. Поэтому она шаталась по дому, как привидение, и беспрерывно пила кофе.

Лизе было известно, что Мильдред служила вечерню в Юккас-ярви, и она все ждала ее из церкви, несмотря на поздний час. Может, ее задержали прихожане или она поехала домой спать. Домой, к своему Эрику! У Лизы что-то сжалось внутри.

Любовь чем-то похожа на растение или зверя. Она живет и развивается, рождается и умирает. Порой она дает причудливые отростки. Только что любовь заставляла Лизу дрожать от радости. Пальцы еще помнили кожу Мильдред, язык — прикосновение ее сосков. И сейчас это чувство не ослабело, однако с наступлением ночи оно стало мучительным, высасывающим из нее все соки. Любовь к Мильдред мучила Лизу и наводила на нее тоску. Она устала думать о ней, ни для чего другого в голове не оставалось места.

Мильдред — это Мильдред. Со всем тем, чем она была, что делала, что думала по тому или иному вопросу. Лиза могла ждать ее целый день только затем, чтобы потом с ней поругаться. Ожог на руке Мильдред зажил давным-давно, словно его и не было.

Лиза посмотрела на часы. Было далеко за полночь. Она нацепила поводок на Майкен и вышла с ней на шоссе. Лиза направилась к причалу, чтобы посмотреть, стоит ли там лодка Мильдред.

Проходя мимо дома Ларса-Гуннара и Винни, она заметила, что во дворе нет автомобиля. Позже она много думала обо всем этом: о том, что машины Ларса-Гуннара не было на месте; о том, что у Винни никого нет, кроме отца; и о том, что Мильдред уже не оживить.

Монс Веннгрен позвонил Ребекке Мартинссон утром. Его голос звучал приветливо и со сна несколько хрипло.

— Вставай! — скомандовал он. — Пей кофе и ешь свои бутерброды. Принимай душ и приводи себя в порядок. Я перезвоню через двадцать минут, ты должна быть готова.

Монс уже проделывал такое и раньше со своей женой Маделене. Когда ее охватывал приступ агорафобии, панического страха или чего-нибудь в этом роде, он так же напоминал ей о визитах к стоматологу, семейных обедах или покупке обуви в универмаге «Нордиска компаниет», и это успокаивало ее.

Веннгрен перезвонил Ребекке через двадцать минут. Она оказалась послушной девочкой и ответила ему уже из машины. Сейчас она направлялась в город, чтобы снять со счета деньги и заплатить Мике за проживание в летнем домике. Веннгрен велел ей ехать из города в Пойкки-ярви, припарковаться возле кафе Мике и оттуда перезвонить ему.

— Отлично, — ответил он, снова услышав в трубке ее голос. — Через полминуты все будет позади. Сейчас ты войдешь в кафе и заплатишь. Тебе не надо ничего объяснять, просто протяни деньги. Потом садись в машину и уезжай. Хорошо?

— Хорошо, — безропотно согласилась Ребекка.

Она сидела в машине и смотрела на заведение Мике. Белый свет осеннего солнца слепил ей глаза. «Кто там сейчас, Мике или Мимми?» — мысленно спрашивала она себя.

Ларс-Гуннар открыл глаза. Это Стефан Викстрём разбудил его сегодня. В ушах не смолкали жалостливое хныканье, крики и плач. Там, у озера, священник упал перед ним на колени, когда все понял.

Ларс-Гуннар задремал в кресле в гостиной, держа на коленях ружье. Сейчас он устало поднялся, разминая затекшую спину и плечи, и направился в комнату сына. Винни по-прежнему крепко спал.

Разумеется, Ларсу-Гуннару не следовало жениться на Еве. Но он был всего лишь глупый норрландец — легкая добыча для таких, как она.

Винса с детства отличался крупной фигурой, чем выделялся из толпы тощих мальчишек, день-деньской гонявших по двору футбольный мяч. Зимой его ловкие одногодки любили атаковать толстого подростка снежками, и тогда ему ничего не оставалось делать, как изо всех сих бежать домой. А там ждал отец, который бил его ремнем просто так, под настроение.

«Я никогда не поднимал руку на Винни, — думал Ларс-Гуннар, — и не сделаю этого впредь».

Но толстяк Ларс-Гуннар вырос и всем показал, на что способен. Он выучился на полицейского и вернулся на родину совсем другим человеком. Не так-то просто изменить о себе мнение односельчан, знающих тебя с детства. Однако Ларсу-Гуннару это удалось. Полицейских надо уважать. Теперь у него появились новые друзья — коллеги из города. Он получил место в Обществе охотников и быстро его возглавил, поскольку не боялся работы и умел организовать дело. Сначала он думал, будто это временная должность, но вскоре понял, что это не так. Ларс-Гуннар был уверен, что и остальным охотникам удобно иметь постоянного руководителя. Где-то в глубине души он полагал, что никому и никогда не придет в голову оспаривать его право на это место. Все складывалось отлично. Он заслужил уважение и никогда не злоупотреблял им, как некоторые.

Нет, вся проблема Ларса-Гуннара заключалась именно в том, что он был слишком добр и переоценивал окружающих его людей, например Еву. Конечно, он не снимал и с себя вины. Ведь ему сравнялось пятьдесят, когда он познакомился со своей будущей женой, а до этого жил один, потому что не умел держаться с женщинами. С юности Ларс-Гуннар чувствовал себя неловко в их обществе, как будто стыдился своего большого тела. А Ева клала ему на грудь голову, которая могла бы уместиться в его кулаке. «Мой маленький человечек», — называл жену Ларс-Гуннар.

А потом, когда ее терпение кончилось, она просто ушла от него и бросила сына.

Ларс-Гуннар плохо помнил первые месяцы, прожитые без жены. Этот период его жизни в памяти был словно окутан мраком. Он догадывался, что сельчане шепчутся за его спиной. Интересно о чем?

Винни тяжело перевернулся во сне. Скрипнула кровать.

«Я должен…» Не закончив мысль, Ларс-Гуннар смутился.

Концентрироваться на повседневных делах становилось все труднее. Но жизнь должна продолжаться, и в этом весь смысл.

«Я съезжу в магазин», — решительно договорил про себя Ларс-Гуннар. Молоко, крекеры, варенье — все закончилось. Он спустился на первый этаж и позвонил Мимми.

— Я отправляюсь в город, — сообщил он ей. — Винни спит, и я не хочу будить его. Если он придет к тебе, накорми его завтраком, хорошо?

— Он на месте?