Внезапно она услышала голос Томми Рантакюрё.

— Я больше не могу держать ее! — кричал он.

Ребекка Мартинссон вырывалась у него из рук, отчаянно размахивая кулаками. Наконец она освободилась и побежала к реке. Стольнакке и Ульссон устремились следом. Не успела Анна-Мария глазом моргнуть — как Свен-Эрик почти догнал Ребекку, а Фред отстал от него всего на какой-нибудь шаг. Еще секунда — и девушка, словно змея, извивалась в руках инспектора Стольнакке.

— Вот так! — громко повторял он. — Вот так!

Томми Рантакюрё зажимал нос ладонью, из-под которой бежала струйка крови. У Анны-Марии в кармане всегда лежали одноразовые бумажные платочки: на случай, если потребуется вытереть Густаву нос или рот после мороженого. Она протянула платочек Томми.

— Повали ее на землю! — закричал Фред Ульссон. — Здесь не обойтись без наручников.

— Какие еще, к черту, наручники! — сердито ответил Свен-Эрик. — Где «скорая»?!

Последняя реплика была обращена к Анне-Марин. Та пожала плечами.

Теперь Фред Ульссон и Свен-Эрик держали Ребекку за руки с двух сторон, а она, стоя между ними на коленях, отчаянно вырывалась.

Наконец подоспела «скорая». Одновременно с ней прибыл еще один автомобиль с мигалкой. Завыли сирены, цветные огни замелькали сквозь серую завесу дождя. Чертова суматоха!

Вдруг Ребекка закричала, заглушая все остальные звуки. Она рвалась и выла как сумасшедшая и никак не могла остановиться.

Золотая Лапа

Он черный, как сатана. Он прибежал к ней, рассекая лиловые волны иван-чая, над которыми, словно снежные хлопья, кружил белый пух, и остановился в какой-нибудь сотне метров.

У него широкая грудь и крупная голова, жесткая шерсть вокруг шеи. Его не назовешь красавцем, но он силен. Почти как она сама. Он замер и ждет ее.

Золотая Лапа узнала о нем еще вчера. Она манила его и звала, пела ему о своем одиночестве. И вот он пришел. Наконец он здесь.

От счастья у Золотой Лапы взыграла кровь. Волчица устремилась к нему и сразу перешла к любовным играм. Она сдвинула на макушке уши и изогнула длинную спину буквой S. Она красовалась. Он медленно вилял хвостом.

Нос к носу. Потом под хвост. Потом опять к носу. Золотая Лапа вытянула шею и выпятила грудь. Наступил самый торжественный момент. «Возьми меня, если хочешь», — говорила она ему.

Он положил переднюю лапу на ее плечо. Это был знак. И дальше она не могла уже себя сдерживать. Она забыла, когда прыгала так в последний раз.

Золотая Лапа сделала скачок в сторону, потом развернулась, разбрасывая комья земли. Она мчалась то в одну, то в другую сторону, то внезапно останавливалась. Она взяла разбег, прыгнула через него, потом обернулась, нагнула голову и оскалила зубы.

А потом все началось сначала.

Он бегал следом за ней, и время от времени, когда настигал ее, они вместе взлетали в воздух и делали сальто-мортале.

Они сошли с ума, а когда выбились из сил, вместе лежали на земле и тяжело дышали.

Волчица вытянула шею и лизнула ему пасть. Лапы онемели от усталости.

Меж сосен садилось солнце.

Начиналась новая жизнь.

Ребекка Мартинссон встанет на ноги — здесь я надеюсь на ту маленькую девушку в красных резиновых сапогах и спасательном жилете, что живет внутри ее и направляет ее действия. В моей истории я — бог. Даже если персонажи и проявляют собственную волю, выбор за них делаю я. Места, где они действуют, тоже выдуманы мною. Правда, на реке Торне-эльв есть поселок под названием Пойкки-ярви, однако в нем нет ни гравийной дороги, ни бара, ни дома, где живет священник.

Многие помогали мне в работе над этой книгой, и кое-кого я хотела бы поблагодарить здесь: юриста Карину Лундстрём, которая познакомила меня с интересными людьми в полицейском управлении; врача Яна Линдберга, рассказавшего мне о работе патологоанатома; докторанта Катарину Дюрлинг и юрисконсульта Викторию Эдельман, которые рылись ради меня в кодексах и консультировали во всем, что касалось законов; собаковода Петера Хольмстрёма, который поведал мне историю замечательного пса по кличке Клинтон.

Все ошибки в книге — мои. Это я забывала спросить, не понимала объяснений или воображала, что знаю лучше.

Спасибо издателю Гуннару Нирстедту за его отношение ко мне; Элизабет Ульсон Валин и Джону Эйру за обложку. Лизе Берг и Хансу-Улофу Эбергу за внимательное чтение. Маме и Еве Йенссен за то, что в нужный момент не забывали похвалить меня. Папе, который разбирается в картах, в молодости видел живого волка и занимался подледной рыбалкой, за ответы на мои многочисленные вопросы.

И наконец, Пер, тебе спасибо за все.