— Вы не знаете о Миронове? Майор Миронов. Это имя ни о чем вам не говорит? Они обращались к нему за визами. Но вас, похоже, забыли включить в список. Вас собирались оставить здесь, на растерзание органам. Вы бы отвечали за все, а тем временем они с бокалами французского шампанского в руках праздновали бы сделку на борту океанского лайнера, глядя на статую Свободы. Хорошо, что я вовремя их раскусил. Теперь, когда у меня раскрылись глаза, я готов умереть.

— Что ты несешь?

— Да, приятель, нас обоих надули. Во время облавы на воров Грегорин случайно перехватил у них какую-то икону, а потом ее снова украли из этого здания. Это ведь все, что вы знаете?

Майор пожал плечами. «Хорошо, что он больше не угрожает содрать с меня кожу, — подумал Королев. — Это уже прогресс».

— Но вы не знали, что информация об иконе была секретной. Только Грегорин и пара его приспешников знали, какое сокровище оказалось у них в руках. Полковник не сообщил своему руководству о значимости этой иконы и сколько она может стоить. Вместо этого он стал искать контакты, чтобы продать ее за рубеж. Миронов должен был помочь им оформить визы на выезд, но он, руководствуясь своими соображениями, выкрал икону. Поэтому ее предстояло найти. Они знали, что в страну прибыла какая-то монахиня. По их предположениям, она прибыла, чтобы забрать икону. Поэтому они послали вас, чтобы вы выяснили, не у нее ли икона. Вы следите за моим рассказом? — Майор не останавливал его, и Королев продолжил: — Когда обнаружили ее тело, мы, милиция, решили, что это просто очередное убийство. И тогда в дело вмешался Грегорин. Он сказал, что в ЧК проводится расследование кражи каких-то артефактов и что это убийство, возможно, связано с ними. Именно Грегорин указал нам на икону. По пломбам в зубах и по одежде мы, конечно, определили, что убитая была иностранкой, но без Грегорина мы бы не узнали, что она была монахиней и не услышали об иконе. Так что вы, используя свои методы, проводили одно расследование, а я, следуя за вами по пятам, другое. Но мы оба занимались одним и тем же делом — поисками иконы. И мы оба — марионетки в руках Грегорина, который дергает за ниточки и управляет нами. Теперь вы понимаете, что к чему?

Майор долго рассматривал свои руки. Наконец он поднял голову и нахмурился.

— Нет, все было санкционировано, причем на самом верху. Иногда чекисту приходится выполнять неприятную работу, но мы — меч партии, и не нам решать, какой силы удар следует нанести. Никто не любит грязную работу, но иногда ее приходится выполнять — чтобы восстановить справедливость, не дожидаясь судебного процесса. И при чем здесь Миронов? Ну, умер чекист, так многие из нас готовы отдать жизнь за советский народ. Он никак не связан с этим делом.

— Это не так. — Королев решил идти до конца. В конце концов, Миронова убили, потому что Грегорин узнал, что это он выкрал икону. — Они предложили Миронову долю в обмен на паспорта и визы. А Миронов украл икону и передал ее церкви. Вот зачем сюда приезжала монахиня. И сегодня вечером это подтвердилось. Теперь вы понимаете?

— Миронов? — задумчиво переспросил майор. — Что-то я не слышал об убийстве чекиста. Когда его нашли?

— Четыре дня назад. Неясно только, когда его убили. Понятно одно: от тела хотели избавиться и подбросили его в церковь, определенную под снос. Его обнаружили совершенно случайно. А я совершенно случайно узнал, что он чекист. Грегорин забрал труп из морга, и я думаю, что сейчас он покоится где-нибудь в подмосковном лесу.

Майор еще больше нахмурился и покачал головой. Королев услышал, как вдалеке открывается металлическая дверь. Раздался звук приближающихся шагов. Дверь за спиной Королева открылась, и майор встал по стойке смирно.

— Ну что? — спросил знакомый голос.

— Как вы и предполагали, товарищ полковник. Его обработали культисты.

Майор с таким презрением посмотрел на Королева, что того охватила дрожь. Он хотел повернуться, но не смог, поскольку был крепко привязан к стулу. Человек с улыбкой подошел к нему. Это был полковник Грегорин. Королев дорого бы дал за то, чтобы его развязали и он смог рассчитаться с этим мерзавцем.

— Бедняга Королев, — сказал Грегорин, сменив приятную улыбку на сочувствующий оскал, — вы запутались. Политические дела — сложная штука. Там, где серое, вы видите только черное или белое. Вы попались в сети, а враги только этого и ждали. А ведь партия постоянно предупреждает: «Будьте бдительны!» Контрреволюционеры не дураки, совсем не дураки. Они действуют изощренными методами, и граждане ведутся на их уловки. Они члены партии уже лет по тридцать, они считаются правой рукой Ленина — конечно, кто же подумает, что они могут оказаться предателями? Мы воюем с многоголовой гидрой, Королев, боремся с ней терпеливо и настойчиво, но ее агенты не дремлют. Вот возьмите хоть вашего Менделеева. Много лет показывал себя как активный продолжатель дела революции, и вдруг бац — распространяет фашистские сплетни под видом анекдотов. Может, он глупец? А может, просто скрывался и ждал, когда наступит подходящее время, чтобы выпустить свое ядовитое жало? Или хотя бы вы. Вы по собственному желанию участвовали в попытке обокрасть государство, или вами просто кто-то цинично манипулировал, а вы даже не догадывались об этом? Как зовут сына Королева?

Майор посмотрел в папку.

— Юрий.

— Бедный ребенок! Вы ведь знаете о государственных детских приемниках? Они, конечно, пока переживают переходный период, однако со временем обычные дети будут завидовать бездомным, о которых заботится государство. Правда, сегодня там пока не все так хорошо. Вы слышали, что в одном из приютов мальчика распяли за то, что он мочился в постель? Распяли! Его пригвоздили к стене в общей спальне, чтобы другим было неповадно. Конечно, тех, кто это сделал, наказали, но подобные вещи происходят чаще, чем нам того хотелось бы. А у вас такой симпатичный мальчик. И как это ни печально, среди преподавателей тоже попадаются выродки, как бы мы ни старались чистить кадры. Поэтому остается только уповать на лучшее.

— Почему нет стенографистки, товарищ полковник?

Грегорин улыбнулся, обнажив белые зубы, и Королев уже не первый раз подумал, что он похож на хищника, который играет со своей добычей.

— Я ведь говорил вам, Королев, что это секретное дело. И о нем знают только наверху. На самом верху. Вы же понимаете, насколько трепетно крестьяне относятся к иконам, и мы не можем расстроить их, открыв всю правду о Казанской иконе, не так ли? Во всяком случае, сейчас, когда на Красной площади сносят собор, названный в ее честь. Не думаю, что это будет правильно. — Нотки насмешливого издевательства в голосе Грегорина исчезли, и он жестко заявил: — Поэтому никакой стенографистки не будет. И пощады тоже не будет, если вы не расскажете то, что нам нужно. Пощады не будет ни вам, ни тем, кто вас знает. Это не угроза. Это священная клятва.

— Объясните мне ситуацию с Мироновым. Я не могу этого понять. Зачем вы убили одного из своих?

Полковник метнул опасливый взгляд на майора — это доказывало, что Грегорин был предателем, а майор, скорее всего, не знал о его коварном плане.