А еще этот американец был полной противоположностью ее мужа, покойного герцога.

Джулия познакомилась с Тайном неделю назад на званом ужине в Лондоне. Герцогиня заметила американца сразу, стоило ей только войти в гостиную. Он стоял с Клиффом де Уоренном, одним из богатейших судоходных магнатов королевства, и сэром Реджинальдом Ридом, адвокатом, произведенным в рыцари, который был широко известен благодаря своему контролю над большинством железнодорожных путей страны. Все трое были поглощены беседой, и у герцогини появилось странное ощущение: словно она уже встречала этого могучего человека прежде, некоторое время назад, в прошлом. Она будто увидела старого знакомого — это было мощное по силе, но мимолетное чувство, заставившее сердце перевернуться в груди. Лишь мгновением спустя Джулия поняла, что ошиблась. Она не была знакома с этим мужчиной. Да и не могла его знать, ведь он, очевидно, был американцем — герцогиня поняла это по внушительной фигуре, грубовато‑добродушному лицу и не самым деликатным, отнюдь не изысканным манерам.

Перед тем как гости направились ужинать в столовую, американец пару раз взглянул на герцогиню — не дерзко, скорее небрежно, мимоходом, так, как смотрят на людей в переполненной комнате, автоматически отмечая, кто находится в числе приглашенных. За ужином незнакомца усадили напротив Джулии, представив их друг другу. Она избегала встречаться с американцем глазами, но несколько раз их взоры случайно пересеклись. Улыбка мистера Джефферсона заставила ее сердце биться быстрее. Герцогиня не могла поверить, что ведет себя так глупо, будто девчонка. До недавних пор ее внимание редко привлекали мужчины, а в сторону чужестранцев она и вовсе не смотрела.

В тот самый вечер Джулия узнала, что новый знакомый владеет ранчо в Калифорнии. Американец не объяснил, что заставило его приехать в Британию, но по разговору герцогиня догадалась, что он, очевидно, пытался убедить Клиффа де Уоренна расширить судоходный путь до небольшого города Сакраменто. Новый знакомый восторженно отзывался о железной дороге, которая совсем скоро позволит ему перевозить крупный рогатый скот со своей гасиенды в город и дальше, на рынки Среднего Запада и Востока.

После ужина, когда джентльмены дружно отправились курить сигары и потягивать виски, американец натолкнулся на Джулию, причем, судя по всему, нарочно. Она улыбнулась новому знакомому — вежливо и отстраненно, как остальным гостям, стараясь не показать, что нашла его необычайно привлекательным.

— Прошу прощения за свою неуклюжесть, — сказал американец, хотя не налетел на герцогиню, а всего лишь легонько коснулся ее руки. — Я — слишком большой для вашей страны.

Это замечание показалось таким необычным, что Джулия внимательно посмотрела в его янтарного цвета глаза.

— Да, — медленно произнесла она, — у меня тоже такое чувство, будто вы — слишком большой для этой крошечной земли.

Американец вскинул голову и пристально посмотрел на герцогиню в ответ, а потом расплылся в улыбке:

— Вы хотите меня обидеть?

Джулия поймала себя на том, что улыбается.

— Что вы, это был комплимент.

И они вдруг словно утонули в глазах друг друга…

Джулия закашлялась от неожиданности и уже собиралась сказать какую‑нибудь обычную светскую банальность, когда взгляд американца скользнул по ее ожерелью, щедро усыпанному сапфирами и бриллиантами. Он быстро поднял глаза и произнес:

— Вы — первая герцогиня, с которой я познакомился.

Джулии вдруг стало жарко.

— Не представляю, чтобы вы могли часто встречать герцогинь в Америке.

— Я не встречал ни одной.

Сейчас, вспоминая ту первую встречу, Джулия покраснела. Американец был человеком немногословным, но ей это даже нравилось. Он не поддерживал пустую светскую болтовню, зато, когда говорил, было что послушать. Это так отличало его от хорошо знакомых ей представителей английской знати!

На балу у Джулии была возможность узнать Джефферсона ближе. Выяснилось, что он никогда не был женат, да и детьми тоже не обзавелся. Тайн жил один. Джулия не могла понять, почему этот статный красавец обрек себя на одиночество, но совать нос в чужие дела она не привыкла.

За воспоминаниями герцогиня и не заметила, как оказалась у конюшни. Завидев ее приближение, навстречу выбежали два конюха. Джулия спешилась, все еще погруженная в мысли о Джефферсоне. Она не сомневалась в том, что на прошлой неделе произвела на американца превосходное впечатление, но его неожиданный визит почему‑то взволновал ее. Джулия была смущена тем, что Джефферсон застал ее такой растрепанной после утренней поездки верхом, но ему это, кажется, даже понравилось. Мало этого: он выглядел так, будто восхищался ею.

Сердце герцогини снова затрепетало, будто она была не знатной леди, а наивной девчонкой. Джулия поблагодарила конюхов и направилась к дому в сопровождении верных догов. Что же с ней творилось? Джулия пригласила едва знакомого американца в гости, и они планировали вместе отправиться на прогулку. Но прошла неделя, а он все не появлялся. И — вот незадача! — их дорожки больше не пересекались ни на одном из званых ужинов.

Теперь ее сердце разрывалось от смутной тревоги. Если бы Джефферсон заинтересовался ею как женщиной, он бы наверняка уже нанес ей визит — разве не так?

Должно быть, Джулия казалась глупой? В конце концов, ей было уже пятьдесят лет. Тем не менее она знала, что оставалась весьма привлекательной женщиной и выглядела лет на сорок, не больше. Сама герцогиня считала, что своей моложавой внешностью обязана врожденной энергии, которая била из нее ключом. Всю жизнь Джулия была увлеченной, неутомимой наездницей — она проводила в седле два‑три часа в день, и эта нагрузка помогала сохранять ноги сильными, а живот — упругим, подтянутым. А еще она была вечно чем‑то занята. В качестве герцогини Клервудской Джулия несла немало светских обязанностей, к тому же была вовлечена во многие благотворительные проекты сына. У нее просто не было времени на то, чтобы сидеть без дела и потягивать горячий шоколад.

И несмотря на то что Джулия была женщиной степенной и не самой молодой, Джефферсону удалось пробудить в ней чувства, которые она сама считала давно похороненными и забытыми. Теперь Джулию преследовало неудержимое, страстное желание, она так мечтала оказаться в сильных, крепких объятиях Тайна… Герцогиня слыла могущественной аристократкой, но Джефферсон заставлял ее чувствовать себя хрупкой, уязвимой и женственной. Он помогал ей вновь ощутить себя желанной.

Джулия не знала, как долго Джефферсон собирался еще пробыть в Британии, но у нее определенно был выбор: оставаться одинокой и томящейся желанием или отбросить страх и взять дело в свои руки.

Она ускорила шаг. Матильда и Генри бежали перед хозяйкой, величественно покачивая хвостами. Джулия вошла в маленький кабинет, обстановка которого была выполнена в кремово‑золотистых тонах, и уселась за столом. Она помедлила, борясь с сомнениями, но все‑таки решила изъясниться прямо. Герцогиня набросала Джефферсону очень короткое письмо, приглашая его на прогулку верхом, о которой они недавно говорили. Потом запечатала конверт, всерьез опасаясь, что американец откажется.