litbaza книги онлайнИсторическая прозаИстория княжеской Руси. От Киева до Москвы - Валерий Шамбаров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 67 68 69 70 71 72 73 74 75 ... 151
Перейти на страницу:

В начале 1167 г. Набожной поехал к новгородцам, провел переговоры, еще раз взял с них клятву не искать иных князей, кроме Святослава. А на обратном пути великий князь скончался. В Киеве объявили его «последнюю волю» и пригласили на трон Мстислава II. Правда, сына изверга Изяслава II знали на Руси не с лучшей стороны, напакостил он уже немало, у него нашлись противники. Но он призвал поляков, заключил союз с Ярославом Галицким и пришел в столицу с большим войском.

Начал он правление, вроде бы, с желания объединить Русь, продолжить линию Набожного. Созвал съезд всех южных князей, произнес цветистую речь:

«Земля Русская, наше отечество, стенает от половцев».

Призывал «оставить междоусобие», «обнажить меч», «искать чести в поле и следов, проложенных нашими отцами и дедами». Князья воодушевились, скликали ратников, выступили вниз по Днепру, без боев разогнали ближайшие племена половцев, разорили их кочевья. Но тут же возникли обиды: выяснилось, что Мстислав II жульничал, утаил от общего раздела изрядную часть добычи.

Этот государь вообще был очень неравнодушен к деньгам и прочей собственности. Вырвавшись с Волыни в Киев, принялся обогащаться всеми способами. Договоренности с покойным Ростиславом Набожным он похерил. Договаривался-то не он, а киевские бояре от его имени. Ожидаемых городов он Ростиславичам не дал и Новгород им оставлять не собирался — как же можно упускать такой жирный кусок? В Новгороде начались тайные ночные сборища сторонников Мстислава II, они убеждали местных тузов сменить князя. Правда, только что давали клятвы Набожному, и его сын проявил себя только с лучшей стороны, но разве это имеет значение? Набожного нет в живых, в Киеве другой государь, он и выгоды обеспечит, и поможет в случае чего…

Заговорщики возбудили горожан. Троих бояр, пытавшихся утихомирить страсти, убили, в том числе посадника Захара, героя сражений со шведами. Святослав Ростиславич был уже научен горьким опытом, на этот раз он не позволил захватить себя врасплох, бежал к Боголюбскому. Владимирского государя вероломство глубоко возмутило, он потребовал от новгородцев принять князя обратно. Роман Ростиславич Смоленский тоже поддержал брата. Их дружины разорили Торжок и Великие Луки. Но Мстислав II объявил себя покровителем новгородцев, прислал к ним сына Романа, он нанес ответный удар, сжег смоленский город Торопец, угнал тысячи пленных.

А Киевский великий князь, поссорившись со старшими Ростиславичами, задумал под шумок разделаться с их братьями, Давыдом и Рюриком. Они правили в Вышгороде и Овруче, рядом с Киевом, почему бы не убить одним махом двух зайцев? Обезопасить себя от возможных противников, а их владения будут очень даже не лишними, округлят земли государя. Мстислав II пригласил обоих заглянуть в гости, приготовив для них места в темнице. Среди киевских бояр нашлось двое честных, предупредили братьев. Но когда подлый замысел открылся, великого князя это ничуть не смутило. Наоборот, он получил повод придраться к Давыду и Рюрику, стал требовать выдачи бояр, якобы оклеветавших его.

Однако у Ростиславичей имелся сильный покровитель, Андрей Боголюбский. Владимирский государь остался верен памяти Набожного, недвусмысленно заявлял, что готов заменить отца его сыновьям. Но Мстислава II подпирала Византия, и она не преминула сказать свое слово. Умершего митрополита Иоанна сменил Константин, и он повел себя еще более радикально, чем его предшественник. Он как бы и не заметил безобразий в Новгороде, беззаконий Мстислава II. Напротив, взялся оказывать ему всемерную поддержку. Зато к Боголюбскому отправил вдруг суровую и властную грамоту, вызывал его соратника Федора к себе на суд. Андрей и Федор не исполнили его повелений. Попытались найти справедливость, обратились к епископам, к Константинопольскому патриарху.

Но греческая церковь развернула мощную кампанию травли Боголюбского. Подключила талантливого богослова епископа Туровского, от него пошли к Андрею обличающие послания о «безумных сановниках и буих в иереях». Епископ сочинил нравоучительную притчу о «слепце и хромце», которым господин поручил стеречь виноградник, но слепец посадин на плечи хромца, и они обокрали сад. А хозяин узнал и изгнал обоих. Под безумным сановником и слепцом прозрачно подразумевался не кто иной как Боголюбский, а под буйным иереем и хромцом — Федор. Они выставлялись в виде воров, посягнувших на чужое. На то, что принадлежало византийской церкви, императору, подразумевалось — Самому Господу! Указывалось, что грех, совершенный сознательно — уже ересь, и откровенно предупреждалось:

«Господь бо изметает нечестивых от власти».

А патриарх Лука Хризоверг резко сменил тон. Куда там подевались былая вежливость и любезность! Он делал вид, будто только что ознакомился с давними просьбами об учреждении во Владимире митрополии, и отказывал в этом. Настаивал, чтобы Боголюбский порвал с «самозванцем» Федором и отослал его на суд митрополита, а в противном случае угрожал государю и всей Залесской земле… отлучением от церкви. Вот тут уж было от чего опешить! Государя, который каждый свой шаг соизмерял с Православием, которого патриархия совсем недавно расхваливала, эта же патриархия готова была объявить еретиком, вероотступником, отторгнуть от христианства понастроенные им города и храмы!

Обдумав ситуацию, Боголюбский решил все-таки послать Федора в Киев. В конце концов, с приговором митрополита можно будет поспорить, найти сторонников среди русского духовенства и спустить дело на тормозах. Да и насколько осмелится митрополит осудить священника, за которым стоит могущественный государь? Но он осмелился. Ведь он тоже действовал не сам по себе, им руководили патриарх и сам император, его прикрывал Мстислав II! Имея такую опору стоило ли опасаться Владимирского великого князя? Удар как раз и нацеливался именно по нему, по Боголюбскому. В Константинополе давно полагали, что он слишком занесся, его надо проучить и поставить на место, и над Федором подготовили показательную расправу.

Изгнанный епископ Леон не терял связей с ростовскими боярами, они подсобили, состряпали доносы — вот вам и жалобы «местного населения»! Правда, кляузники понаписали чудовищной чепухи, даже не заботясь о правдоподобии. Но ничего, и это сгодилось. В 1168 г. состоялось судилище. Федора обвинили в самозванстве, ереси, вывалили кучу грубейшей лжи. А учреждение праздника Покрова, рассказы о том, как Пресвятая Богородица помогала Боголюбскому и его подданным, квалифицировали ни много ни мало как «хулу» на Царицу Небесную.

О, теперь-то митрополит Константин чувствовал себя неуязвимым и всесильным. В Залесскую землю снова направили Леона. Для пущего веса ему даже присвоили сан архиепископа. Пускай искореняет «ересь», вразумляет князя! Константин занялся тем же в Киеве. Одновременно с осуждением Федора он запретил службы в Печерском монастыре и отлучил от церкви игумена Прокопия — за «ересь», за русскую практику постов. А нареченного епископа Федора Мстислав II и митрополит в оковах выслали в Византию. На Песьем острове за «ересь» ему отрезали язык, а за «хулу» отрубили руку и выкололи глаза, он умер в страшных мучениях. Это была еще одна пощечина Боголюбскому. Его подданного и приближенного приговорили по законам Византийской империи и покарали на территории империи руками греческого палача. Так кто настоящий царь над Русью?

1 ... 67 68 69 70 71 72 73 74 75 ... 151
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?