Элен нажала отбой, крепче прижала к себе Уилла и покачала, как в раннем детстве. Наконец сынишка перестал плакать. Она взяла еще несколько бумажных платков и вытерла ему лицо, а потом приложила чистую салфетку к ране.

— Милый, скажи, что у тебя болит?

— Голова!

Боже, прошу тебя!

— Сейчас мы с тобой поедем к врачу. Он тебя полечит.

— К какому врачу? К доктору Чодофф?

— Нет, к другому.

— А я хочу к доктору Чодофф! — захныкал Уилл.

— Давай-ка наденем курточку.

Элен говорила не переставая, пытаясь отвлечь сынишку и успокоиться. Подошла к шкафу, сняла с плечиков его вельветовую курточку с капюшоном и, не отпуская Уилла, села на диван и просунула руки мальчика в толстые рукава. Потом сняла с его ног пропитанные бензином вонючие кроссовки. Надо успеть собрать все, что нужно, до приезда «скорой».

— Правда, вонючие кроссовки? Они нам не нужны, мы их снимем. — Элен продолжала успокаивать Уилла.

Мальчик кивнул; его передернуло, и он наконец перестал плакать. Элен осторожно осмотрела ранку за ухом; при свете лампы она увидела, что на коже у него царапина, из которой сочится кровь. Только бы не трещина! Она взяла еще один бумажный платок и приложила его к ране.

— Что там, мама?

— У тебя за ушком маленькая царапина. Сейчас мы поедем к врачу. Он посмотрит и полечит тебя.

— Кто был тот человек?

— В кухне-то? К нам приходил очень злой человек. Ужасный человек, но больше он не сделает тебе ничего плохого.

— Мама, он тебя обидел?

— Нет, со мной все хорошо. И с тобой тоже. Мы съездим к врачу, и все будет хорошо.

Элен снова покачала сынишку, и Уилл потер глаза стиснутым кулачком.

— У меня голова болит.

— Ты, главное, не спи, ладно, милый?

Элен встряхнула мальчика и продолжала говорить с ним о пустяках, хотя видела, как кровь из ранки окрашивает в красный цвет одну салфетку за другой. Совсем как бумажные гвоздики, которые он мастерил на занятиях в своей дошкольной группе. Она поспешно хватала окровавленные комочки и выбрасывала, чтобы Уилл их не увидел. Наконец кровь остановилась, но она лишь еще больше испугалась. В гостиную с независимым видом вошел Орео-Фигаро. Кот сел перед диваном, поджав под себя передние лапки.

Уилл шмыгнул носом.

— Мама, ты обидела Орео-Фигаро!

— Нет, я его не обижала. Я знала, что ему ничего не будет.

— Ты его швырякнула!

— Знаю.

Элен не стала поправлять сынишку. Отныне пусть делает хоть любые ошибки.

— Ты нехорошо поступила.

— Ты прав. — Элен повернулась к Орео-Фигаро. — Прости меня, Орео-Фигаро!

Кот охотно простил хозяйку: он посмотрел на нее и подмигнул одним глазом. Так они и сидели втроем, пока не приехала полиция. Красный проблесковый маячок заплясал по стенам уютной гостиной; в его лучах высветились трафаретные коровки и сердечки.

— Мама, что там такое? — Уилл извернулся у нее на коленях, чтобы лучше видеть.

— Приехали полицейские, дружок. Они нам помогут.

Элен подошла к окну и выглянула на улицу. Еще совсем недавно здесь никого не было, но теперь улица преобразилась. Перед ее домом остановилось несколько полицейских машин, в морозном воздухе завывали сирены, темноту рассеивали лучи мощных прожекторов. Из машин выпрыгивали полицейские — черные фигуры на белом фоне. Они бежали по дорожке к крыльцу.

— Вон они, мама!

— Конечно, вот и они.

Элен подошла к двери. Полицейские толпились на крыльце; застучав ботинками, как солдаты, они ринулись к ней в дом.

Они спасут Уилла.

Спасут, в корне уничтожив его прежнюю жизнь.

Элен открыла дверь. Полицейские вбежали в гостиную и тут же рассредоточились. Одни направились в столовую, другие, скрипя ступеньками, поднялись на второй этаж. В палисаднике и на заднем дворе замелькали лучи фонариков. Уилл, которого Элен не спускала с рук, затих и, широко раскрыв глаза, наблюдал за происходящим. Полицейский постарше отвел Элен в сторону, положив руку ей на плечо. На нем были очки в тонкой металлической оправе.

— Меня зовут Патрик Хэлберт, — представился полицейский, стряхивая снежинки с форменной куртки. — Это вы звонили в службу спасения?

— Да. — Элен назвала себя. — Где скорая помощь?

— Они уже едут. Вы не ранены, мадам? — Хэлберт многозначительно посмотрел на нее.

Опустив голову, Элен впервые обратила внимание, что она вся в крови.

— Нет. Кровь не моя. Но мой сын получил травму. Когда приедет скорая?

— Максимум через пять минут. — Хэлберт держался строго официально, но в его взгляде угадывалось сочувствие. Полицейский внимательно осмотрел сидящего у нее на руках Уилла и продолжал: — Диспетчеру вы сообщили, что к вам в дом проник грабитель…

— Да.

— В доме, кроме вас, есть кто-нибудь еще?

— Пат! — крикнул из кухни другой полицейский. — Тут у нас двое!

Элен сказала:

— Нам надо спешить, у него идет кровь из головы. Может быть, вы сможете отвезти нас в больницу?

— Лучше подождем медиков. Если понадобится, они окажут вашему сыну помощь в своей машине. — Хэлберт заметил, что Уилл босиком, и насупил брови. — Что, приятель, ботинок-то нет?

Уилл сжался и отвернулся; полицейский достал из нагрудного кармана шариковую ручку и блокнот.

— Миссис Глисон, пока мы ждем, пожалуйста, введите меня в курс дела. Итак, что у вас произошло?

— Давайте лучше поговорим потом, когда моим сыном займутся врачи. Сейчас важнее всего здоровье моего сына. Кроме того, не все можно говорить при таком маленьком мальчике.

— Это не допрос, официальные показания вы дадите потом, в полицейском участке. Я знаю, кто вы, моя жена читает ваши статьи в газете. — Хэлберт улыбнулся и стал больше похож на нормального человека. — А сейчас давайте просто побеседуем в ожидании скорой.

— Всю историю рассказывать долго. В общем, ко мне в дом вломился грабитель. Вооруженный. Он собирался убить нас с сыном. Облил мальчика бензином.

Элен покосилась на Уилла. Тот внимательно разглядывал полицейского, но слушал, навострив уши.

— Потом появилась женщина по имени Кэрол Брейверман и отвлекла грабителя. Она схватила Уилла на руки и попыталась бежать с ним. И тогда грабитель ее застрелил. Я попробовала сделать ей искусственное дыхание, но было поздно. — Элен кольнуло чувство вины, но она постаралась не дать ему волю. Сейчас не время распадаться на куски. — Они в кухне.