— Я не могу. Трудно расслабиться после того, что пришлось пережить. Этот взрыв, выстрелы, внезапные роды…

Сердце сжимается от дикой боли, слёзы хлещут не переставая.

— Понимаю.

Осман присаживается на край постели, за руку меня берет, крепко сжимает ладонь, тем самым оказывая поддержку, тем самым намекая, что я не одна и он готов разделить боль. Пополам.

Я поднимаю заплаканные глаза на него, смотрю в его серьёзное, побледневшее лицо. Я собираюсь спросить о самом главном. Но боюсь. Боюсь услышать в горькие новости. Предчувствую каждой клеточкой, что что-то не так.

— П-пожалуйста, скажи мне, с-скажи, — сглатываю. Очень трудно говорить. Будто нож встал поперёк горла. — Саид… Как он? Когда приедет?

С мольбой на мужчину смотрю. С отчаянием и надеждой. Но умом понимаю, будет больно. Будет… услышать печальную правду.

Осман набирает побольше воздуха, хрипло вздыхает, опуская голову. Молчит. А я не могу больше ждать! Ну чего он тянет… Чего!

— Говори, молю, не молчи, — рыдая, встряхиваю крепкую ручищу.

Он поднимает голову.

Холодно, глядя в одну точку пустыми глазами, отвечает:

— Мне очень жаль, Алисса, — глухо вздыхает. — Саид мёртв. Похороны состоятся послезавтра.

Конец