— Как кого? — насторожилась Мёрфи.

— Только не изображай мне Сьюзи Кью Энтони, ладно? Не время. О чем, бишь, я? Уязвленная гордость Мадригала заставляет его намеренно оставлять улики, чтобы затянуть меня в этот спектакль. Он рассчитывает на то, что Серый Плащ или наш убийца Скави помогут ему справиться со мной. Только они не учли еще одной проблемы.

— Томас, — не колеблясь, произнесла Мёрфи.

— Томас, — кивнул я. — Он выдернул женщин у них из-под носа.

— Как он их нашел?

— Тем же способом, что и они, — ответил я. — Он вампир. Ему известны их возможности, их образ мышления. В общем, вышло так, что он испортил им всем торжественный финал.

Мёрфи кивнула.

— Поэтому Мадригал завербовал шайку вурдалаков и попытался убрать собственного кузена. А обнаружил там и тебя с Элейн.

— Верно. Он и так уже схлопотал, но отделался испугом — вот и подумал, наверное, типа, какого черта, если ему удастся на этот раз, он и план выполнит, и со мной расквитается.

— Я все-таки не понимаю, почему Томас ничего не говорит, — призналась Мёрфи. — В смысле, тебе. Никак не ожидала от него такой скрытности.

— Это, скорее, подогрело мой интерес к этой истории, — сказал я. — На свете не много такого, что смогло бы заставить Томаса сделать это. Мне кажется, он сам рассчитывал на такой оборот.

Мёрфи покачала головой.

— Этого гораздо проще было бы добиться, просто позвонив.

— Вряд ли, если за ним следили, — возразил я. — Или если он дал обещание.

— Следили? — удивилась Мёрфи. — Кто?

— Кто-то, кто имеет рычаги давления на него. Кто-то из его родни, кто защищает женщину, которую он любит, и у кого есть возможность следить за ним и уличать его в обмане.

— Лара Рейт, — сказала Мёрфи.

— Старшая сестрица, которая стоит за мирными переговорами, — подтвердил я. — Все считают, что это папаша Рейт, но он сейчас всего лишь ее марионетка. Правда, известно об этом очень немногим.

— Если власть Рейта открыто оспаривается Скави, — заметила Мёрфи, сложив в уме два и два, — это откроет всем тот факт, что реальная власть не у него. Ларе придется биться в открытую.

— А вампир Белой Коллегии, которого вынудили биться в открытую, почти гарантированно проиграл, — кивнул я. — Ей не удастся продолжать править Коллегией, если ее роль закулисной правительницы станет достоянием гласности. Во-первых, на это у нее просто не хватит сил, а во-вторых, и это главное, сам факт того, что это откроется, выставит ее некомпетентным кукловодом, а следовательно, автоматически неприемлемой в глазах всей Коллегии.

Мёрфи задумчиво пожевала губу.

— Если падет папаша Рейт, падет Лара. А если падет Лара…

— С ней вместе полетит и Жюстина, — договорил я. — Ларе не удастся и дальше защищать ее для Томаса.

— Тогда почему она не заставит Томаса попросить помощи у тебя? — спросила Мёрфи.

— Она не может допустить, чтобы кто-либо узнал, что она попросила помощи у команды противника, Мёрф. Даже в глазах тех, кто ее поддерживает, это будет катастрофой. Но не забывай: она умеет дергать за ниточки. Возможно, лучше всех остальных, замешанных в этом деле. Ее не огорчит, если я окажусь втянутым в это и растопчу агентов Скави и Мальвора.

Мёрфи фыркнула.

— И поэтому она запрещает Томасу говорить с тобой об этом.

— Для этого она слишком хитра. Томас делается чертовски упрям, когда ему приказывают. Она заставила его пообещать, что он будет хранить молчание. Однако сделав это, она может быть уверена в том, что он, не нарушив обещания, сделает все, чтобы его обойти. Короче, он дал слово, и он не может обратиться ко мне, но привлечь мое внимание он старается.

— Ха, — хмыкнула Мёрфи. — И ведь обошел. Работает нарочито неуклюже. Делает все, чтобы его раз за разом видели с женщинами, которых он укрывает.

— И оставляет у себя дома целую стену с уликами, зная, что я обязательно заинтересуюсь тем, почему его видели с пропавшими женщинами, и почему он со мной не говорит. Он не может говорить со мной, но он оставляет мне карту, — я только сейчас заметил, что правая нога моя непроизвольно давит на воображаемый газ, а левая — на такое же воображаемое сцепление.

— Не дергайся, — буркнула Мёрфи. Жучок подпрыгнул на каких-то рельсах, вылетев на встречную. — Я вожу лучше, чем ты.

Я насупился, но промолчал, потому что это правда.

— Так что сейчас, — продолжала Мёрфи, — ты считаешь, что Присцилла работает на агента Скави.

— Нет. Она сама и есть агент Скави.

— Мне казалось, ты говорил, что это мужчина, — заметила Мёрфи.

— Тебе не показалось странным, что Присцилла в разгар лета носит свитер с высоким воротом?

Мерфи выдала слово из тех, которые не стоит произносить перед маленькими детьми.

— Значит, если ты прав, он собирается разделаться с Элейн и всеми этими тетками.

— И с детьми, — напомнил я. — И со всеми, кто попадется ему под ноги.

— Мыш, — встревоженно произнесла Молли.

На этот раз я не стал выговаривать ей. Я за него тоже беспокоился.

— Скави знает, что Мыш не простая собака. Он видел демонстрацию. Это единственное, что удерживает его от преждевременных действий. Если вампир попытался бы воспользоваться своей вампирской силой, Мыш почувствовал бы это, и никакая маскировка тому не помогла бы. Поэтому Мыш у него наверняка в самом верху списка.

Мёрфи кивнула.

— И каков план?

— Вези нас к мотелю, — ответил я. Мы подъехали уже достаточно близко, чтобы я мог попытаться задействовать заклятие. — Попробую связаться с Элейн.

— А потом?

— Мне не нужно ничего из того, что делает эта тварь, — сказал я. — А тебе?

Глаза ее блеснули в свете фонаря, мимо которого мы проезжали.

— Нет.

— И насколько я помню, ты сейчас в отпуске.

— И развлекаюсь как могу, — огрызнулась она.

— Значит, мы можем не слишком заморачиваться насчет того, чтобы оставить что-то на потом, — заявил я и оглянулся назад. — Молли.

Голова ее дернулась вверх так резко, что мне даже померещился хруст.

— А? Что?

— Водить машину с механической коробкой умеешь?

Секунду она молчала, потом так же порывисто кивнула.

— Тогда я хочу, чтобы ты, когда мы выйдем, села за руль и не выключала мотор. Если увидишь кого-нибудь, направляющегося туда же, посигналь. Если увидишь убегающую женщину в свитере с высоким воротом, я хочу, чтобы ты сбила ее машиной.

— Я… но… но…