На следующее утро, после Рождества, мы снова отправились в путь, и молодой парень ни на минуту не спускал с капитана глаз и даже сопровождал его, когда тому надо было справить нужду. Мы приехали в город, жители которого когда-то исповедовали ислам, но потом приняли христианство, и название этого города было Пурхена. Мы переночевали в нем, а утром снова двинулись в путь и прибыли в Лорку, большой город, где мы заночевали, а в пятницу утром двинулись дальше и прибыли в Альбасете. Здесь бьют горячие ключи, и в городе много бань, и мы провели субботу в лагере, а в воскресенье уехали в Картахену, где поселились в хорошем доме. Нам накрыли стол, и мы поужинали; много людей пришло в тот вечер посмотреть на нас и воздать нам почести; мы пробыли здесь до утра, и молодой парень, стороживший капитана, охранял и нас. В понедельник я отругал капитана, пытавшегося сбежать, и отправил его в тюрьму. Ко мне пришли судьи, и я показал им письмо и буллу императора, а также буллы, данные мне папой и португальским королем, и другие, которые у меня были. Когда они увидели письмо императора, приказывавшего им оказывать мне большие почести, в мой дом явилась вся знать провинции и оказала мне почести, и все жители Картахены, богатые и бедные, собрались посмотреть на меня; никто не остался в стороне. После полудня пришел судья и заявил другим судьям: «Я хочу отвести этих евреев в тюрьму, потому что они не имеют права появляться в нашей стране». Я показал ему письмо императора и все остальные, он прочитал первое и захотел забрать его у меня, но я не отдал. После этого он достал письмо императорского великого инквизитора, который жил в Мурсии и в своем послании приказывал бросить нас в тюрьму, не глядя ни на что. Все судьи города заступились за меня, но этот судья не обратил на их слова никакого внимания и заявил мне и им, что напишет инквизитору письмо с просьбой объяснить, что надо сделать с этими евреями, а также сообщит, что у меня есть письмо от императора и от папы. И он запер наш дом и приставил к нему двух стражников, но я об этом ничего не знал; Соломон Кохен решил сходить на рынок и купить что-нибудь и обнаружил, что дверь заперта, а у входа стоит стража. Когда он сообщил мне об этом, я рассвирепел до бешенства и решил сломать дверь. Но Христополи сказал мне: там есть еще одна дверь, через которую вы можете выйти, так что ломать эту не надо», и он показал мне дверь, в которую можно было выйти. Ко мне явился судья со многими людьми, и я сказал им: «Вы будете свидетелями того, что этот судья нарушил приказ папы и императора, которые велели всем жителям своих владений оказывать мне почести на суше и на море, а он запер дверь и хочет посадить меня в тюрьму. Я держу в руках письмо императора и собираюсь сегодня же послать к нему гонца и описать в послании все поступки этого судьи, и мы еще увидим, чья возьмет». Тогда судья, присланный инквизитором из Мурсии, сказал: «Я ни в коем случае не буду сажать тебя в тюрьму, но прошу тебя оставаться в этом доме с двумя моими слугами до тех пор, пока я не получу ответа от инквизитора, а это будет завтра. Я не могу сделать ничего, большого или малого, без его приказа». Услышав это, я понял, что делать нечего, придется вернуться в дом. Я сказал судье: «Позволь Соломону Кохену сходить на рынок и купить все, что нам потребуется, тогда я останусь в этом доме, и мои слуги будут жить со мной». Так он и сделал; эту ночь судья провел с нами; он спал на полу в нашем доме, и его слуги, охранявшие нас, тоже, а я и Соломон Кохен спали на кроватях, ничего не боясь. Я вел себя очень уверенно, а судье и его слугам было явно не по себе. Гонец, которого судья послал к инквизитору в Мурсию, вернулся, и инквизитор в своем письме сообщил, что мы можем остаться [в Испании]…

Здесь рукопись обрывается, и я не знаю, скольких листов не хватает, так что мы не можем сказать, чем же закончилось путешествие р. Давида Реувени.

Ниже приводится список расходов, который составил р. Соломон Кохен для нашего господина р. Давида, командующего армией:

Я, Соломон б. Авраам Кохен из Прато, записал все расходы, которые я произвел для Давида Реувени с 18 тебета 5286 года (января 1526 года), после того, как я получил счет от бен Зиона Куреина (?), где были указаны все расходы от Тавиры до Аль-Марины. Более 80 дукатов было потрачено в Аль-Марине и Сантарене, и на то, чтобы нанять мулов, и в Тавире на обратном пути, и в Лансе (?), и в Аль-Марине до нынешнего дня, в середине аяра 5287 (1527) года, то есть в течение четырнадцати с половиной месяцев. Сумма всех расходов составляет 2200 дукатов, помимо тех 2004 дукатов, которые были взяты у нас господином Клермоном, захватившим нас в плен на острове в Адриатическом море, и помимо денег, отданных мною в Португалии слугам короля, и помимо коня, посланного мною этому королю. Этот подарок стоил мне 2004 дуката…

Отчет заканчивается словами:

«2137 золотых дукатов, помимо огромных расходов, на которые пошли евреи, выслав деньги в Рим, чтобы заплатить выкуп, ибо он запросил много, далеко за пределами разумного, и заставил меня пообещать выплатить ему девятьсот дукатов.

Закончено и завершено во славу Вечного».

Меня охватило сильное и неукротимое желание побывать в Божьих местах, посетить гору Мориа и горную цепь Ливана, чтобы поклониться Царю всего сущего в сердце Иерусалима, за скорое возрождение которого мы молимся ежедневно. Поэтому я был настроен отправиться туда, чтобы помолиться там и принести жертву самому великому и милостивому Богу. Как я узнал ранее, два выдающихся человека, раввин Исаак и раввин Соломон Леви, тоже воспламенились желанием совершить святое паломничество в Иерусалим. Меня, как и их, подвигло на это нечто вроде священного инстинкта, и отговорить меня от этого намерения было невозможно никакими доводами, и я не терял надежду осуществить свою мечту. Желание отправиться в путь, возникшее в моей душе, было настолько сильным, что я уже не мог оставаться дома и заниматься своим привычным делом. Без задержки я написал раввину Соломону Леви и попросил его сообщить мне дату своего отъезда, предложив ему, ради Господа, взять меня с собой в попутчики.

Спустя некоторое время раввин Соломон Леви договорился встретиться со мной в городе Козлове (Евпатории). Там на пятый день недели мы сели на корабль. Это был четырнадцатый день месяца утешения в год, который назывался «Благословен будешь в своем отъезде и возвращении»[81]. К нам присоединились Самуил, сын нашего почтенного раввина, и господин Моисей Давид, пусть будет благословенна память о нем, а также Нисан из Луцка. Мы отправились в путь накануне шестого дня недели и следующие пять дней плыли без остановки. Затем Бог послал нам шторм, и ветер настолько усилился, что наш корабль грозил развалиться на части, и нам пришлось укрыться в порту Гадара[82], до которого мы добрались с большим трудом. Мы отблагодарили Всевышнего за избавление нас от несчастья. Мы пробыли там три дня, а потом отправились в Константинополь, куда прибыли на двадцатый день день указанного месяца[83].