– Несостоятельно. Документы и свидетели подтвердят мою невиновность. Да я тут и в самом деле ни при чем. Меня подставила Хаттуса.

– А претензии Пазаира?

– Согласен, это неприятно.

– Значит, проигранный процесс, запятнанная репутация и штрафы!

– До этого пока не дошло.

– Ты что же, веришь в чудеса?

– Если хорошенько подготовиться, почему бы и нет?

* * *

Силкет прыгала от радости. Только что она получила алоэ – десятиметровый стебель, увенчанный желтыми, оранжевыми и красными цветами. Сок этого растения содержит масло, которым она натрет гениталии во избежание каких бы то ни было воспалительных процессов. Им же она будет лечить кожную болезнь, из-за которой ноги ее мужа пошли болезненными красными пятнами. Кроме того, Силкет наложит ему мазь из яичного белка и цветов акации.

Когда Бел-Тран узнал, что его вызывают во дворец, язвы зачесались с удвоенной силой. Но он решил пренебречь недугом и с тревогой отправился в контору.

Бел-Тран вернулся после полудня.

– В Дельту мы вернемся не скоро. Придется назначить местного управляющего.

– Нас отстраняют от дела?

– Наоборот. Меня вовсю хвалили за разумное управление и расширение предприятия. Оказывается, во дворце за моей деятельностью пристально наблюдали уже два года.

– Кто же пытается тебе вредить?

– Да никто! Старший смотритель амбаров следил за моим возвышением и задавался вопросом, как я поведу себя в случае успеха. Увидев же, что я стал работать еще больше, он предложил мне работать вместе с ним.

Силкет пришла в полный восторг. Старший смотритель амбаров устанавливал и собирал налоги продуктами, следил за перераспределением продовольствия в провинциях, руководил работой специально подготовленных писцов, инспектировал провинциальные центры сбора податей, собирал данные о доходах от сельского хозяйства и направлял их в казну, где осуществлялся процесс управления государственными финансами.

– Вместе с ним… ты хочешь сказать…

– Я назначен старшим казначеем амбаров.

– Это замечательно!

Она кинулась ему на шею.

– Значит, мы станем еще богаче?

– Вероятно, но занят я буду еще больше. Придется то и дело ездить в провинции, а также стараться во всем угодить новому начальнику. Тебе придется самой заниматься детьми.

– Я так горжусь тобой… можешь на меня положиться.

* * *

Секретарь Ярти сидел рядом с ослом перед входом в контору Пазаира, дверь была опечатана.

– Кто посмел?

– Верховный страж собственной персоной по приказу старшего судьи царского портика.

– По какой причине?

– Он отказался дать мне объяснения.

– Это незаконно.

– Как я мог помешать? Не драться же с ним!

Пазаир тотчас отправился к верховному судье, который целый час продержал его в приемной.

– Ну наконец-то, судья Пазаир! Много путешествуете.

– Этого требует моя работа.

– Ладно, теперь отдохнете! Как вы уже заметили, вы на время отстранены от должности.

– В чем же причина?

– Беспечность, свойственная молодости! Быть судьей не значит стоять над законами.

– Что же я нарушил?

Голос старшего судьи стал сердитым.

– Закон о налогообложении. Вы не заплатили налогов.

– Но я не получал никакого извещения!

– Я сам отнес вам его три дня назад, но вас не было.

– У меня в распоряжении три месяца.

– Да, в провинции, но не в Мемфисе. Здесь у вас только три дня. Срок истек.

Пазаир был потрясен.

– Почему вы так поступаете?

– Просто из уважения к закону. Судья должен быть образцом, а вы подаете дурной пример.

Пазаир сдержал закипавшую в нем ярость. Выступить против старшего судьи портика означало еще больше осложнить положение.

– Вы преследуете меня.

– Не надо громких слов! Я обязан привлекать неплательщиков к ответственности, кем бы они ни были.

– Я готов выплатить долг.

– Так-так… два мешка зерна.

Судья вздохнул с облегчением.

– А вот штраф – дело другое. Ну скажем… один тучный бык.

Пазаир возмутился.

– Но это же несопоставимо!

– Ваша должность побуждает меня к особой строгости.

– Кто за вами стоит?

Старший судья царского портика указал на дверь своей конторы.

– Уходите.

***

Сути готов был мчаться в Фивы во весь опор, чтобы проникнуть в гарем и свернуть хеттиянке шею. Пазаир рассудил, что только она одна могла стоять за этой немыслимой санкцией. Обычно уплата налогов не обсуждалась. И жалобы, и уклонения случались весьма редко. Нанеся Пазаиру удар с этой стороны, да еще вспомнив об особых условиях больших городов, она вынуждала зарвавшегося судью замолчать.

– Не советую поднимать шум. Ты потеряешь офицерское звание, и на суде тебе никто не поверит.

– На каком суде? Ты же больше не можешь никого судить!

– Сути… разве я отступил?

– Почти.

– Почти, ты прав. Но выпад слишком несправедлив.

– Как тебе удается сохранять спокойствие?

– Мне помогают думать невзгоды и твое гостеприимство.

В качестве офицера-колесничего Сути получил дом из четырех комнат с садиком, где теперь мирно спали осел и пес Пазаира. Пантера без особого восторга занималась хозяйством и готовила еду. К счастью, Сути то и дело отвлекал ее от домашних дел, предлагая увеселения более занимательные.

Пазаир не выходил из своей комнаты. Он перебирал в памяти разные аспекты главных своих дел, не обращая никакого внимания на любовные игры своего друга и его прекрасной возлюбленной.

– Думать, думать… Ну и что ты надумал?

– Благодаря тебе нам, возможно, удастся немного продвинуться. Зубной лекарь Кадаш попытался стащить медь из казармы, где химик Чечи занимается своими секретными изысканиями.

– Оружие?

– Несомненно.

– Под покровительством полководца Ашера?

– Не знаю. Объяснения Кадаша меня не убедили. Зачем он бродил возле этого места? По его словам, об опытах ему рассказал старший по казарме. Тебе это будет нетрудно проверить.