– А как насчет медицинской помощи?

– Вот в кутузке ее и подлечат, – решила я. – Алло, Серега? Это я. Нет, ничего не случилось. То есть ничего нового и необычного. Просто нас с Иркой опять пытались убить.

Ирка, которой не слышно было ответа Лазарчука, засемафорила бровями.

– Спрашивает, кто нас хотел убить, – прикрыв трубку ладонью, объяснила я. – А ты угадай! Нет, не любимые мужья, потерявшие надежду урезонить нас ненасильственным путем. Нас пыталась убить бабушка!

– Какая бабушка – чертова? – неласково спросил Лазарчук.

– Можно и так сказать! Бабушка Сергея Трофимова!

– Ну ни фига себе! – Капитан отпустил неуставную реплику и надолго замолчал.

– Ну, что? – дернула его я.

– Что?

– Ты разве не хочешь ее забрать?

– Откуда?

– Из Первой горбольницы.

– Она попала в больницу?!

– Она выпала из больницы! – потеряв терпение, гаркнула я. – Вместе с Иркой, больничной каталкой и четырьмя квадратными метрами тонированного стекла! Лазарчук, мы только что сами, голыми руками, ногами и всем остальным взяли преступницу, вооруженную до вставных зубов электрическим разрядником и шприцем с неведомой отравой, а ты ленишься приехать на готовенькое! Значит, так! Или ты через пять минут будешь у горбольницы, или мы с Иркой предадим твое имя анафеме!

– Не надо анафеме, – вздохнул Лазарчук. – Я приеду через десять минут. Вы где будете, в больничной палате?

– Ни-ни! – торопливо возразила я, опасливо покосившись на здание больницы, со стороны которого до нашей тихой гавани в астрах доносились множественные тревожные шумы. – Мы лучше побудем в машине, она припаркована на автостоянке.

– Ладно.

– Не отключайся, дай мне трубку! – быстро потребовала Ирка.

Я передала ей мобильник, и она совсем другим, извиняющимся тоном сказала в трубку:

– Слышь, Серега… Ты лучше поторопись, а то тут скоро не протолкнуться будет… Как это – почему? Твои коллеги понаедут, всякие там саперы, спасатели, пожарники, разве что «Скорые» вереницей не примчат, этого добра тут и так хватает…

– О боже! – бессмысленно сказал на это Лазарчук и отключился.

– Я не совсем поняла его реакцию, – призналась Ирка, озадаченно посмотрев на гудящую трубку.

– Он в восторге, – заверила я. – Все, берем нашу врагиню и идем в машину, там нам спокойнее будет.

Если бы больничный люд не был в тот момент так занят ликвидацией последствий воображаемого террористического акта, ему открылось бы необыкновенное зрелище. Помяв живую изгородь, из цветочной клумбы на простор двора неторопливо выехала больничная каталка, которой запутавшиеся в колесах яркие астры придавали сходство со свадебной телегой. Толкала каталку я, потрепанная и грязная, как пьяный рикша, а восседала на транспорте Ирка, в весьма откровенной ночной сорочке на голое тело напоминающая невесту, безвозвратно потерявшую невинность. В объятиях она держала поникшую Меланью Трофимовну, которая с натяжкой могла сойти за тоскующую и горюющую подружку невесты. В целом мы должны были здорово напоминать участников деревенской свадьбы на второй день разудалого и хмельного гулянья.

Я подвезла своих пассажирок поближе к «шестерке». За руки за ноги мы с Иркой загрузили на заднее сиденье Меланью Трофимовну, Ирка села на штурманское место, а я в кресло водителя. Только сначала могучим пинком отправила казенную каталку поближе к больнице, подальше от нашего автомобиля, да еще скрутила руки пленнице изолентой, моток которой нашелся в бардачке. Там же обнаружился чистый целлофановый пакетик, в который я аккуратно упаковала шприц с остатками неизвестного снадобья, извлеченный из судорожно сжатого кулачка Меланьи Трофимовны.

Пока мы устраивались, подъехал Лазарчук в машине с мигалкой. Выйдя из «бобика», он зорко огляделся, нашел взглядом нашу «шестерку» и зашагал прямо к ней, игнорируя суету у больницы.

– Здоров! – бодро приветствовала я друга, когда он решительно распахнул дверцу с моей стороны. – Вот мы с Иришкой приготовили для тебя подарочек: лежит, перевязанный изоленточкой, на заднем сиденье.

– Она жива?

– Обижаешь! – надув губы, сказала Ирка. – Конечно, она жива, мы же не убийцы какие-нибудь, не то что некоторые! Между прочим, это она пыталась нас убить, колола какой-то гадостью из шприца.

– Вот он! – вставила я, вручая капитану полиэтиленовый пакетик.

Лазарчук крякнул, как утица.

– А Ленку эта доморощенная киллерша позднего пенсионного возраста приложила электроразрядником! – нажаловалась еще Ирка.

– Вот он! – я предупредительно подала Сереге конфискованный электрошокер.

– Да уж, молодцы, постарались! – протянул Лазарчук с какой-то неправильной интонацией: одобрения в ней было маловато, а восхищение нами и вовсе отсутствовало. – Признавайтесь, милые, больницу тоже вы взорвали?

– Мы?! – преувеличенно удивилась Ирка. – Да никогда! Что ей сделалось, этой больнице? Не очень-то она и пострадала!

– Я лично всего лишь одну коробку с воздушными шарами оттуда вынесла, но шары вполне можно собрать, надо просто по клумбе побегать, в астрах поискать, – честно сказала я.

– А я всего лишь одно окно разбила и еще каталку угнала, – нарочито бодрясь, призналась Ирка. – Но каталка во-он, во дворе стоит, целая и невредимая, и даже в цветочном убранстве! За стекло я, так и быть, заплачу, а та фигня, которая с потолка рухнула, просто на соплях держалась, и в плохом качестве местных ремонтно-строительных работ я не виновата!

– Постарались, в общем, девочки, – резюмировал Лазарчук. – Ладно, я со всем разберусь.

Он свистнул товарищей из «бобика», и бабушку Трофимову сноровисто перегрузили из нашего транспорта в милицейский.

– Езжай домой и сиди тихо, пока я не приеду! – наказал мне напоследок строгий капитан.

Ирке он велел идти в палату и тихо сидеть там, но подружка распоряжению не подчинилась.

– Не вернусь я в палату! Не хочу пропустить самое интересное! – заявила она, с ногами забравшись на освободившееся заднее сиденье и укутавшись пледом, который я извлекла из багажника.

– А что ты считаешь самым интересным? – поинтересовалась я с удивлением.

Значит, наша героическая битва при Первой горбольнице показалась подружке недостаточно увлекательным шоу?

– Самое интересное будет вечером, когда Лазарчук приедет рассказать нам всю правду! – не задумываясь, ответила Ирка.

– Правду и только правду! – пробормотала я, но спорить с подружкой не стала.

Мне и самой ужасно хотелось досконально разобраться в детективной истории, которой занималась целую неделю.

Лазарчук явился поздно вечером. Давно пришел с работы Колян, Моржик тоже приехал и уже устал уговаривать свою упрямую женушку вернуться если не в больничную палату, то хотя бы в собственную комфортабельную спальню в благоустроенном трехэтажном особняке. Ирка вцепилась в наш кухонный диванчик как клещ и ни за что не соглашалась с ним расстаться. Время шло, ужин был съеден, незапланированный ночной чай выпит, ребенок в детской смотрел третий сон, да и у взрослых глаза уже слипались, но объявить отбой не разрешали Ирка и ее неуемное любопытство. Дефицит спальных мест в нашей небольшой двухкомнатной квартире не позволял организовать Максимовым достаточно удобное ложе, но Ирку, в отличие от Моржика, это не волновало. Она так хотела увидеть и, главное, услышать Лазарчука, что готова была спать где угодно, хоть на резиновом коврике под дверью, лишь бы в зоне видимости и слышимости Лазарчука!