— А тебя могу и трахнуть, — ответил я, — раз тебе так хочется. Только вот без этих двух.

Обе мгновенно повернулись к ней. Сигарета выжидающе замерла около губ Волчицы.

— Думаю, — Виви усмехнулась, — ты не понимаешь…

Железные ножки царапнули пол, и она поднялась с места.

— Зависть как болезнь, — покачивая бедрами, она направилась ко мне. — Чтобы выживать, приходится ее выпускать. Иначе она сожрет заживо…

Обогнув мой стул, демоница остановилась и прижалась всем телом к железной решетке. Затылком и спиной я ощущал ее тепло и одновременно не мог встать с места — что-то между флиртом и принуждением. Отодвигать стул, чтобы проверить, чего из двух больше, пока не хотелось. Ее ладони плавно скользнули мне в волосы.

— Люди не завидуют, они страдают от зависти. И эти страдания можно облегчить только одним способом…

Говоря, она водила пальцами среди моих волос, будто втирая слова мне прямо в мозг.

— Заставить другого страдать, как страдаешь сам… Забрать чужое, а если не получится — испортить… Это гораздо честнее, чем притворяться, что все нормально…

Она мягко повернула мою голову к себе и заглянула в глаза.

— Зная это, зная, как мы страдаем, глядя на тебя, неужели ты позволишь трем одиноким девушкам умирать от зависти? Это просто жестоко…

На миг я утонул в ее глазах — глубоких и зеленых, как у Лилит. Только если у той был сияющий изумруд, то здесь — темное непроходимое болото. Чувствуя, что могу завязнуть, я с силой зажмурился, чтобы прийти в себя.

— А если я не согласен? — спросил я, вновь открывая глаза.

— С чем тут вообще можно быть несогласным? — Волчица выпустила очередную струйку.

Я поморщился. Дым уже обвивал как удавка, мешая дышать. Казалось, еще немного и от бордового полумрака начнут кровоточить глаза, а от их болтовни — уши.

— А если я не хочу?

— По-моему, он хочет нас обидеть, — облокотившись на стол, протянула Ида.

— Девочки, — Виви теперь скользила ладонями по моим плечам, будто делая массаж, — он просто не понимает, что теряет. Покажите ему…

Хмыкнув, Волчица затушила сигарету прямо о недоеденное мясо на тарелке. Сырая плоть мерзко зашипела. Терпкий жженый запах был даже противнее табачного дыма. Синхронно лязгнули два стула — обе встали и тут же потянули майки вверх.

— Смотри, какие красивые, — руки продолжали поглаживать меня по плечам, — ведь ничуть не хуже твоих…

Сразу четыре обнаженных полушария выпрыгнули наружу — по два с каждой стороны стола. Слаженно и уверенно, словно раздевались на пару уже не впервые, ее фамильярки потянули руки к бедрам, расстегивая брюки — без всякого стеснения, наоборот, с нахальством и вызовом, показывая себя как товар, который невозможно не хотеть. Однако их открывающаяся нагота не возбуждала, а злила.

— И от тебя требуется не так уж много, — прошептала рядом Виви. — Всего лишь дать им то, что даешь остальным… Неужели это так уж сложно?

Грудь мягко потерлась о мое плечо — кожа к коже, и я озадаченно повернул голову. Демоница обольстительно улыбнулась, полностью обнаженная, сумевшая раздеться без единого движения — лишь усилием мысли. Взгляд сам собой заскользил по ее безупречным изгибам и округлостям, по нежной бархатистой коже. Без единого изъяна, безукоризненная до совершенства — нечеловечески идеальная, как античная статуя или отфотошопленная картинка — она будто одним своим видом пыталась показать, что лучше других, что ей нет равных, что ей должны завидовать. Ей, а не она. Медальон под майкой лихорадочно заколотил, обдавая невыносимым жаром, словно приказывая раздеться и мне. Вторя ему, по телу разнеслось невольное возбуждение.

— Дай им такой секс, которому можно позавидовать, — сладко выдохнула Виви мне прямо в ухо. — Чтобы они сами себе начали завидовать…

Острый язычок скользнул по моей шее, оставляя на коже мокрую, царапающую холодом полоску. Если Лилит только называла меня сладким, то Виви явно хотела меня попробовать.

Лаская и поглаживая, ее ладони повели по моей груди, спускаясь все ниже, пробираясь все ближе к паху — словно проверяя, насколько я проникся.

— По-моему, — я остановил ее руки, — мы еще не договорились.

Неподалеку зловеще скрипнул стул. Плюхнувшись на него, абсолютно обнаженная Волчица сложила нога на ногу. Следом Ида опустилась на свой, бросив снятые трусики прямо на скатерть. Виви недобро сузила глаза, продолжая при этом обворожительно улыбаться.

— Не удовлетворить раздевшуюся ради тебя девушку — значит сделать ее врагом…

— Это угроза? — я встретил ее прищуренный взгляд. — А не боишься? — и легко кивнул на значок на моей груди.

Руки с фиолетовыми ногтями мгновенно соскользнули с меня.

— Ты не заперт, — сухо отозвалась демоница, — можешь выйти в любое время, и тебе ничего не угрожает. А мы с тобой просто мило разговариваем.

Однако это не тянуло на милый разговор — меня разводили. Я не просил их раздеться, а сейчас мне это вменяли в вину — нагло и профессионально, как мошенники. Развернувшись, она неторопливо направилась к своему стулу в другом конце стола. Глаза сами собой проводили ее бедра, сочные, обнаженные, грациозно покачивающиеся, словно заставляющие жалеть о моем отказе.

— Но знаешь, — вкрадчиво добавила Виви, садясь на свое место, — даже если ты неуязвим, вокруг полно тех, кто тебе дороги, и вот они уже уязвимы…

Роскошная, невообразимо сексуальная и по-прежнему нагая — доступная красотка, готовая дать по одному кивку. Но несмотря на все это, мозг видел ее как скользкую гадюку, каждое слово которой сочилось ядом.

— Не хочу, — высокомерно продолжила она, — чтобы ты считал этой угрозой или шантажом. Просто пойми, что я сильнее и сражаться со мной не стоит. Лучше со мной дружить…

Будто шагая по трясине, с каждым новым витком этого разговора я проваливался все глубже и глубже. Я пришел договориться, но теперь ясно понял, что с ней это в принципе невозможно. Она допускает лишь покориться и прогнуться, подчиниться и смириться — а значит, надо искать другие варианты. И явно не тут.

— Спасибо за чай, — я выдвинул стул и встал, — но, пожалуй, мне пора.

В тишине чиркнула зажигалка, и обнаженная Волчица поднесла еще одну сигарету к губам.

— Значит, отказываешься? — впилась в меня глазами Виви. — Думала, ты хотел кое-кому помочь…

Это даже было немного смешно. С поразительным упорством она не оставляла попыток доказать, что она сильнее. Кому: мне или себе? Всех этих слов не было бы нужно, если бы она сама не сомневалась. Только не говорите, что она мне завидует.

— Хочешь дружить, — сказал я, поправляя значок на груди, — считай,