— Барон, наши отряды конного прикрытия отправились на разведку, и необходимо их вернуть.

— Что, вот так взяли и все разом ушли на разведку? И сколько же их было?

— Семь рыцарей и две сотни оруженосцев.

Рвущееся из меня выражение я сдержал с трудом, но по глазам генерала было видно, что он понял меня и без слов.

— Хорошо, генерал, отправлюсь немедленно. — Немного подумав, я добавил: — Пойду только со своей охраной.

— Но это опасно, — искренне обеспокоился генерал.

— Не опаснее, чем разгуливать по местным лесам в составе сотни.

Идея отправиться на поиски потерявшихся рыцарей всемером не нравилась никому, особенно Морофу. Он сначала пытался навязаться мне в компанию вместе со всем отрядом поддержки. Затем предложил взять хотя бы двух дополнительных человек в комплектах брони Грифона и Ежа. Последнее предложение я даже не стал обдумывать: издеваться над «чешуей» юного артефактора смысла не было, так же как оставлять парня без защиты даже посреди своего войска. А вот мысль о замене болезного Грифона была разумной. Броню надели на одного из бойцов отряда поддержки, но он все рано остался в расположении основного войска — привыкать к обновке и хоть немного постигать основы тактики «ящеров». Доверять ему игломет никто не собирался. Временный статус не давал новичку даже права на позывной, и заместитель Грифона стал Девятым.

Все эти перестановки вкупе с недовольством Тани заставили немного отложить выход отряда, и на поиски потерявшейся конной поддержки легиона мы выдвинулись только во второй половине дня.

На первые следы «потеряшек» удалось наткнуться лишь ближе к вечеру. Нужной информацией с нами поделился путник на крестьянской телеге. Удручающее состояние транспортного средства и влекущей его тягловой силы позволяло мужику без опаски путешествовать даже в военное время. Нас он тоже не испугался, даже увидев странную броню и демонические шлемы.

Флаг с черным драконом мы держали зачехленным, просто на всякий случай, поэтому о том, кого именно он встретил, возница узнал со слов Змея. И судя по сошедшимся на переносице бровям, это ему не понравилось.

— Чего хмуришься, болезный? — отреагировал на гримасу Змей.

Мужик, который и так уже стоял на земле возле телеги, опустился на колени и поклонился, вот только страха и подобострастия, несмотря на позу, как-то не ощущалось.

— Встань. — Я подъехал ближе. — Отвечай на вопрос. Что бы ты ни сказал, дальше поедешь целым и невредимым. Слово дворянина.

Кривая улыбка, добавившаяся к хмурому выражению, показала, как именно крестьянин относится к дворянским обещаниям.

— Дык чего ж не хмуриться-то. Ваши вон деревню зорят, людское добро дымом уходит. Так что ж, призывать вам на милость святых или улыбаться? Я-то что, гол как сокол, запряг свою скелетку и подался подальше от беды, а остальным горе.

В ответ на нелестные слова я бросил крестьянину серебряную монету, а заметив скептическую ухмылку, добавил к ней обещание:

— Можешь возвращаться, через колокол в деревне все будет спокойно.

Вот после этого крестьянин поклонился совершенно искренне.

Все было именно так, как говорил возница: несколько домов в небольшой деревне уже горело, но никто не спешил гасить пламя. По улицам бродили оруженосцы, и их вид почему-то напомнил мне прохаживающихся по русским деревням фашистов. Злость начинала закипать, норовя сорвать «крышку».

Закрепленный на самом большом доме деревни флаг позволил нам развернуть своего «черного дракона» и проехать к этому самому дому без проблем — оруженосцы лишь оглядывались на странных всадников, не проявляя беспокойства. Им, как и легионерам, хватило вида раскрашенного полотна — страна непуганых идиотов.

В дом меня не пустили — широкоплечий оруженосец преградил вход.

— Виконт занят.

— Перед тобой барон, оруженосец, — решил внести ясность Змей, предполагая, что отсутствие герба на броне ввело воина в заблуждение. Через секунду стало ясно, что все намного печальнее.

— Да хоть герцог.

А вот это он зря. Удара Змея я не заметил, зато хорошо увидел, как голова наглого оруженосца врезалась в косяк двери. Несмотря на шлем, глаза здоровяка тут же закатились.

Оставив вырубившегося наглеца валяться на крыльце, мы вошли внутрь дома.

Достаточно богатое убранство, особенно для небольшой деревни, говорило о том, что мы в жилище старосты. А вот самого хозяина внутри не оказалось — там находились лишь рыцарь лет двадцати от роду и его ординарец. Когда мы со Змеем входили в большую комнату, оруженосец как раз заканчивал облачать своего господина в броню. Нехорошие предчувствия заставили меня внимательно осмотреть комнату, но ничего необычного я так и не заметил. Правда, оставался угол, занавешенный цветастым полотном, но что за ним находилось, рассмотреть не удавалось.

— Кто такие? — насупился глава переквалифицировавшихся в мародеров оруженосцев.

— Виконт, я прибыл по поручению…

Дослушивать меня молодой рыцарь не стал по причине собственной спеси и моей не очень презентабельной внешности — на броне нет герба, сама броня не поражала стильностью, а снятый шлем открыл совсем молодое лицо.

— Кронвиконт, — уточнил надменный дворянин. — А ты кто такой, имя, род?

— Барон, и для тебя этого достаточно. — Желание расшаркиваться с этим уродом у меня пропало окончательно. Приставка «крон» говорила о том, что передо мной наследник какого-то графа. Подобное обращение использовалось лишь в официальных документах и в случаях, когда хотелось ткнуть кого-то носом в собственный статус. — Генерал приказал вам возвращаться.

— Этот простолюдин не может приказывать наследнику графа. — Надменность виконта выросла вдвое, и причиной тому стало появление четверки оруженосцев.

— Ваша светлость, с вами все в порядке? Они вырубили Грака, и мы подумали, что вам нужна помощь, — с порога осведомился один из оруженосцев.

Похоже, наследничек совсем одурел от тщеславия — обращение оруженосца могло быть использовано только в отношении коронованного графа.

— Наши гости уже уходят, — небрежно махнул рукой виконт и перевел взгляд в мою сторону. — А ты передай генералу, что у меня важные дела.

— Какие? Грабеж крестьян? Кстати, имперских крестьян. — Расстановка сил была не в нашу пользу, но меня уже понесло. В империи феодализм был довольно жестким, но грабить чужих работяг или, не дай боже, тех, кто напрямую платит императору, было чревато.

Возможно, мы все же разошлись бы краями, но в этот момент в комнате появился низенький толстячок и неожиданно шустро для своей комплекции протиснулся мимо оруженосцев. Пользуясь тем, что всем присутствующим было не до него, мужичок пробежал под стеночкой и заглянул за ширму. Низкий гортанный вой заставил меня посмотреть в угол комнаты и увидеть жуткую картину. Ноги старосты не выдержали, и он кулем осел на землю, сдирая с гвоздей цветастое полотно. Теперь ничто не мешало видеть большую кровать, на которой лежала мертвая девушка. Присматриваться к тому, что именно сделал виконт с этой несчастной, я не стал и медленно повернулся к виновнику трагедии.