— Voila! — словно эхо прозвучал торжествующий голос официанта, поставившего на стол перед Луизой первое блюдо. — Вам, сэр, принести еще бутылку вина?

— Почему бы и нет? — не оборачиваясь, бросил Джон.

— И, может быть, соломинку, чтобы пить через нее?

Официант улыбнулся Луизе и был таков. Джон вскочил и испепелил взглядом его удаляющуюся спину. Луиза схватила Джона за руку:

— Сядь, Джон. Это место славится грубоватостью в обращении с клиентами. Это часть его шарма. Потому оно и пользуется такой популярностью.

— Черт! — выругался Джон, передернув плечами, и сел. — Лучше ему быть повнимательней, не то мы уйдем, не заплатив по счету.

— Успокойся, — сказала Луиза.

— Какое там спокойствие? — Джон как следует хлебнул из бокала. Повысил голос: — Все это какая-то дьявольская путаница! Я признался тебе в любви, а ты и ухом не повела. Впервые в жизни я кого-то полюбил. Бог знает, как это случилось.

— Полюбил?

— Да. Тебя! А твой отец каменщик, Господи помилуй!

— Был каменщиком, — поправила ошеломленная Луиза.

— Мои родители не разрешали мне играть с детьми низшего сословия. Одному Богу известно, что они вытворяли бы, влюбись я в девушку из таких. — Он опустошил бокал и плеснул в него остатки из бутылки и выпил. — И вот передо мной ты. Это твоя судьба. У нас бесклассовое общество. Мы все получили хорошее образование, мы все живем в Лондоне, мы встречаемся, выпиваем и трахаемся. Ты не знаешь, в кого влюбишься. Я имею в виду, что мы ничего такого не планируем, как это делали раньше.

Луиза сидела не шевелясь. Откровения Джона не были для нее новостью. Но раньше он не связывал их с ней лично.

— Теперь все смешалось в одну кучу. — Джон недовольно фыркнул и поглядел через плечо. — Где же эта вторая бутылка вина? — Джон обратил внимание на тарелку Луизы. — Ох, прости. Ты ешь, не обращай на меня внимания. Я сейчас потребую другого официанта.

Он снова закурил, и Луиза увидела, что пальцы у него дрожат.

— Дело в том, Луиза, что до сих пор я никогда никого не любил.

— Ты уже говорил это, — прошептала она; тарелка перед ней оставалась нетронутой.

— Я не могу спать, я не могу есть, я пью и курю слишком много. Все это так сентиментально и банально, что делается тошно. Я всегда это говорил. Все потому, что я был неуязвимым. До сих пор.

Луиза сглотнула.

— Это какой-то шок.

Он смотрел на Луизу огромными, широко распахнутыми глазами. Всего несколько недель назад она сползла бы от радости под стол, получив такой взгляд. Но Джон позволил себе сделать замечания о ее семье и ее происхождении, а этого она не собиралась слушать. Ни от кого.

— Мне пора идти, Джон. — Она сложила свою салфетку и бросила на стол.

— Ты не можешь уйти, — произнес он уныло.

— Могу.

— Не можешь, мы еще ничего не съели.

— Джон, если я хочу уйти, я просто встану и выйду. Сейчас это так и делается.

— Я не хочу, чтобы ты уходила. Пожалуйста, не надо. Не сейчас. Я еще не объяснил ничего как следует. Господи, Луиза, все, что я говорил тебе тогда о своих намерениях, было сплошной чепухой. Я толком не знал, чего я хочу, пока не получил это. Ты сказала, что любишь другого, но, по крайней мере, выслушай меня. Ведь мы были вместе больше года, верно? Ведь я был с тобой, когда умер твой отец, ты помнишь? Это было очень тяжело.

Луиза помнила. Джон утешил ее тогда парой сообщений на автоответчике, объяснив, что очень занят на работе, но думает о ней. Они прекрасно проводили время в пабах, ресторанах и в постели, но Джона не было рядом, когда она так в нем нуждалась.

— Я хочу сказать, что у наших отношений есть своя история. Ты не могла построить такого рода отношения с кем бы то ни было всего за две недели. Я просто прошу меня выслушать. Пожалуйста?

Его глаза смотрели на нее умоляюще. Возможно ли, что его так сильно затронуло происшедшее? Ее жизнь оно изменило целиком и полностью. Вправе ли она быть настолько высокомерной, чтобы считать, что оно не оказало на Джона такого же сильного воздействия?

— Ладно.

Луиза снова притихла и ждала. Люди за соседними столиками глазели на них. Джон не замечал, что его громкий голос привлекает внимание окружающих.

— Так что ты хочешь сказать мне, Джон?

— Луиза, я хочу сказать тебе следующее. — Он потянулся через стол к ее руке, и Луиза неохотно протянула ему свою. Джон взял ее в свои ладони, теплые и влажные. — Луиза, я прошу у тебя прощения. Я так глубоко сожалею обо всем. Я вел себя как последний ублюдок.

В глазах у Джона стояли слезы. Казалось, он полностью утратил способность владеть собой.

— Луиза, я люблю тебя, я люблю тебя, неужели ты не понимаешь? Ты не такая, как все. Ты забавная. Ты искренняя. Ты совершенно сумасшедшая. Но в последние недели я узнал тебя еще с одной стороны. У тебя есть чувство собственного достоинства и самоуважение. Я не понимал этого раньше, но теперь понял. А все прочие, Келли, Мэтти, Элен, просто не в счет.

— Мэтти и Элен? — Луиза широко раскрыла глаза; Джон еще крепче сжал ее руку.

— Вот что, — продолжал Джон теперь уже твердым голосом. — Я хочу дать тебе одну вещь. Ты можешь бросить ее мне в лицо, если сочтешь нужным, но я пришел сюда с целью вручить это тебе, и я это сделаю во что бы то ни стало. Потом ты можешь уйти, если захочешь. Но сейчас погоди.

Луиза словно завороженная смотрела, как он опускает свободную руку в карман пиджака, по-прежнему удерживая ее руку другой.

— Не вырывайся, прошу тебя. Посмотри.

Нервная дрожь охватила Луизу с головокружительной быстротой, когда Джон поставил перед ней на стол маленькую бархатную коробочку. Она успела заметить, что люди за соседним столиком с любопытством вытянули шеи.

— Видишь? — спросил Джон, стиснув ее руку так, что она не могла пальцем шевельнуть. — А теперь посмотри, что там внутри.

Щелкнув запором, он открыл коробочку, и Луиза увидела кольцо. Это был солитер — крупный бриллиант, вделанный в красивую, но не броскую оправу и, видимо, очень дорогой. Луиза почувствовала внезапную слабость. Рука, которую удерживал Джон, сделалась вялой и безвольной.

— Мне казалось, что ты говорил…

Слова ее были почти не слышны. На глазах у Джона все еще стояли слезы. Луиза была взволнована не меньше.

— Луиза, я знаю, что был мерзавцем, но я понял, что люблю тебя. И… — голос его на мгновение прервался, — я пришел сюда с намерением сделать тебе предложение. Я собираюсь сделать его сию минуту. Луиза, ты выйдешь за меня замуж?

Луиза сидела неподвижно, а все вокруг нее вертелось, будто стеклышки в калейдоскопе. Окружающие смотрели на них с Джоном с живейшим интересом. Она не могла отвести глаз от него. А в его глазах светилась мольба о прощении.