— Ну и что? — подбоченился Тесла.

Тогда на сцену вновь выступил усатый ассистент.

Очки в оправе из лошадиных копыт! Ботинки из армейского резерва! Руки и сердце из чистого золота: Шерф!

Карие глаза бестрепетно смотрели сквозь ужасные стекла. Его взгляд был идеален. Никаких хворей, никаких жалоб. Тесле казалось, что он носит в левом кармане две пары разобранных часов. Он не удивился бы, если бы у него из правого кармана выскочил таракан.

Шерф!

Сутулый. Раскоряченный. Квадратный.

Его честная неуклюжесть, его неэлегантное правдолюбие не могли смириться со сложившимися обстоятельствами.

Маркони принял три точки — букву «S».

— Мать его так! — глухо вздохнул Шерф.

Усатый Шерф вышагивал по двору, воздевая руки к небу. Он опускал их и вновь поднимал, совсем как еврей перед Стеной Плача. Он плюнул:

— Три неслышных сигнала! Эти три точки угробят нашу стальную башню!

— Ну и что? — упрямо повторил Тесла.

Когда Маркони обогнал его, маски затеяли отвратительную оргию. Мелодичным пением над Теслой издевались знаменитые оперные театры в Берлине, Париже, Милане.

Забытый Пигмалионом, Стеван Простран забросил «Пир» Платона и вернулся к чтению газет:

«Общество защиты животных протестует против собачьих бегов за поросенком. Ребенок умер от бешенства. Британские банкиры полны надежд. Поднял тост и упал замертво. Труп выкопали для фотографирования».

Ребенком он очень боялся отцовского преображения.

Он и представить не мог, что однажды начнет строительство башни, которая станет местом его собственного преображения. Это был его личный театр, в котором выступали безличные силы, принимающие различный облик. Купаясь в высоких напряжениях, Тесла сам становился безликой силой. Он превращался в водоворот света. Становился парламентом мира, готовясь послать разные голоса в эфир.

Под конец следующего года башня выросла до высоты шестидесяти метров.

Денег теперь в самом деле не было.

Дон Кихот продал окрестные земли за тридцать пять тысяч долларов.

Но даже и этого не хватило.

Тогда Джордж Шерф положил тяжелые кулаки на стол Теслы и вздохнул:

— Теперь нам придется делать осцилляторы и совершенствовать флуоресцентные лампы.

— Но…

— Придется! — оборвал его Шерф.

Пару месяцев спустя Тесла похлопал Шерфа по плечу и взволнованно сообщил:

— Мы заработали достаточно, чтобы нанять людей и закончить купол!

Голоса рабочих, оглохших от грохота клепки, опять разбудили обитателей Порт-Джефферсона.

— Придержи!

— Смотри, Джек, мне по пальцу не угоди!

Тесла с гордостью смотрел на сооружение своей «стальной короны» весом пятьдесят пять тонн. Грибовидный купол предназначался для накопления электрического заряда и отправки его сквозь воздух. Или в глубины.

В глубины!

Да, потому что колодец уходил под землю на двадцать пять этажей. Под зданием была целая система катакомб.

Гул адской энергии раздражал корни башни и приманивал бледных мертвецов. На крутых подземных ступенях Теслу с нетерпением поджидали Данте и Вергилий. На вершине находилось всевидящее око, выполненное по эскизу Одилона Редона.

Вокруг Уорденклифа ветер свистал, как безумный флейтист. Никола поднимался по ступеням минарета. Ветер гудел в стальных прутьях. Глубина призывала глубину. Глядя под ноги, Тесла поднялся в купол. Оттуда просматривалось белесое море, белые киты и электрические облака. Мысли Теслы поднимались еще выше, и воздух гудел, как орган. Эта бесконечная стальная галлюцинация открывала все новые континенты. Отсюда он наблюдал за своими мыслями в иной жизни.

Вечером он поверх океана смотрел на Нью-Хейвен и на созвездия над ним. Интуитивно ощущая сладострастную дрожь, отшельник отчаянно сожалел о том, что звезды все еще не связаны с динамо-машиной.

Дьявол поднял его высоко, показав все народы мира, и сказал:

— Все это может быть твоим. Служи мне!

Он ответил:

— Нет!

Чтобы не поддаваться искушению, он в Уорденклифе дезинфицировал себя высоковольтным током и его уносил светлый водоворот. Свет начинал подниматься от пальцев ног. Поток внутреннего света охватывал его бедра и поднимался выше. После этого в печальном умиротворении Тесла засыпал под всевидящим оком. Ему снилось, что он — святой Себастьян. Вместо ран на его теле открывались глаза. Ученый-мистик в большом глазу Уорденфилда весь превращался в око.

— Похоже, ты хочешь здесь оживить Голема! — шепнул ему однажды Уайт, когда они спускались по винтовой лестнице.

По хромированным коридорам за ними следовал принц Генрих Прусский, брат кайзера. Принц был немного похож на своего родственника, русского царя. Стальной Уорденклиф был соткан из мечты Теслы. Здесь были многочисленные катушки, что-то вроде коробок для металлических мумий, хрупкие трепещущие светильники… Комнаты и контрольные табло казались порождением извращенного сновидения. Они поднялись в купол с видом на океан. Потом спустились на первый этаж, опробовали закуски Оскара Уолдорфского и завели беседу в акустическом пространстве.

А потом принц уехал.

Официант ушел.

Уайт отбыл. В муках после окончания живого разговора Теслу поразило осознание: земли для продажи больше нет.

В ту ночь он ходил вокруг призрачной башни, мучимый бессонницей и головной болью, как некогда Милутин Тесла. Во мраке он наткнулся на Стевана Пространа, охранявшего здание. Мальчик быстро погасил сигарету и спросил его:

— Почему не спишь?

— Я никогда не сплю.

Во сне Данила не явился, но Тесла утонул в каких-то космических кошмарах. Сначала был только Хаос, плавающий в Хаосе, и Некая Вещь, дышавшая собственной силой. Бог ОБРАТИЛ ВНИМАНИЕ и увидел, что это вовсе не Хаос, но Свет.

После этого странного сна ощущение невозможности покинуло его.

У него все еще была башня.

Башня была его космическим костылем. С ее помощью наш шаман мог парить в небесной синеве или нырять в подземный огонь. Он взывал, двигая хромированные рычаги. Что-то гудело. Что-то откликалось. Что-то живое приходило с той стороны:

— Бр-р-рум-м-м!

Не было денег.

— Безнадежно. Все это мертворожденное, — стенал Тесла.

Силы неба и земли будили его чудовище. Мощный треск всколыхнул чернильную ночь.

Здание вибрировало, колыхалось.

Но мрак подавлял вибрацию. Автор мертворожденной башни почувствовал страшную опасность. Он спал в обнимку со львом. Ел с волком. Пандора выпустила из своего сундука все зло мира — и надежду. Тесла слал Моргану отчаянные письма. Он мучился так, как мучатся влюбленные.