Мари была разочарована. Мари, кроме того, еще и оглохла. Потому что не слышать крика Мишеля смог бы только глухой человек…

Первый выстрел ушел в потолок. Второй раз выстрелить Мишель не успел. Печальные глаза оказались рядом, а автомат далеко. У глаз были не только огромные половые органы, но и сильные, ловкие руки. Через секунду Мишель был опрокинут на спину, и встать он смог бы, лишь сбросив с себя килограммов двести живого веса, который копошился на нем. Впрочем, похоже, целью пассажиров троллейбуса было просто кувыркаться на Мишеле, не нанося ему особого вреда.

Выстрел из автомата может помочь даже тогда, когда он мимо. Илья и Питер, обыскивавшие дома вокруг площади, услышали выстрел Мишеля и кинулись к автобусу. В тот момент, когда спина Алези уже успела изучить пол троллейбуса действительно хорошо, Илья нанес первый удар топором, а Питер во второй раз за эту ночь выстрелил.

Мишель смог выползти из-под «кучи-малы» и не попасть под лезвие Ильи. Питер смог прекратить стрелять, несмотря на то что патроны еще не кончились.

Плюшевым мишкам не положено истекать кровью и так смотреть…

Илья накинул на Мари свою рубаху и отвел к костру. Ночь скоропостижно кончилась, и на выглянувшем солнце троллейбус смотрелся обычной ржавой развалиной, которых здесь было довольно много. Мишель был занят.

Чтобы завалить ветками троллейбус, их должно быть довольно много. Алези упорно их собирал, так и не дойдя до лагеря. Две вещи, которые он сейчас был не в состоянии видеть, – глаза «пассажиров» и Мари. Почему-то ему казалось, что пламя всё как-то образует. Вспыхнет, превратит всё в дым и золу, перекрасит красное в черное.

Троллейбус выгорел – крыша провалилась. Но штанги уцелели – два рога теперь торчали в небо, будто кто-то закопал в этом месте то ли черта, то ли особо длиннорогого козла. Мари пришлось вести насильно – ей было просто не объяснить, почему нужно куда-то идти, Мари хотела совсем другого, выражая эти свои желания вовсе без помощи слов, зато более чем понятными движениями. Промучившись несколько сот метров, Илья соорудил носилки. Питер шел впереди, Илья и Мишель с носилками – следом; так они и вышли к Золотым воротам.

Снизу – вверх. Смотреть и становиться маленьким. Что этим стенам время и люди? Приходящие, чтобы пройти сквозь, – слишком быстрые для почти двухтысячелетнего спокойствия камня. Надвратная башня, первая из уцелевших башен Киева. Крест над башней – первый в армии крестов, венчающих тысячи куполов.

Шаг за шагом вверх по склону, по хрустящей листве, по древней брусчатке – к прохладе, которая бывает только в больших городах. Она копится из года в год, с каждым умершим в этой земле. К жару Города, который растет с каждым рожденным, с каждым перешагнувшим его границы.

Питер устал смотреть на солнце, садящееся, кажется, прямо за воротами, – он шел почти вслепую, лишь иногда открывая глаза, чтобы снова увидеть под ногами булыжник и снова их закрыть. Что-то твердое уткнулось ему в грудь, мешая продолжать движение. Очередной шаг получился на месте, Питер с трудом поднял голову. Пятеро мужчин преграждали им дорогу. Один из них – невысокий, но с размахом плеч, заставляющим усомниться в том, что рост, в принципе, может давать преимущество, упирался стволом автомата в грудь Питера.

Стоящий за плечистым, вероятно, старший, подождал, пока Илья и Мишель со своей ношей догонят Питера, затем что-то неразборчиво скомандовал, после чего носилки с Мари перекочевали в руки двоих из его команды. Как только это произошло, лицо его дало трещину, которая, вероятно, должна была означать улыбку:

– С прибытием! Разрешите вас сопроводить?

– Кто вы? – Илья смотрел на бойцов, противопоставить которым сейчас им было просто нечего, и не понимал, почему он ничего не чувствует. Ни страха, ни опасений – устал волноваться? Не так уж он устал. – Кто ты, сынок?

– Лейтенант Алёхин, Костяное отделение. Мы вас ждали.

Не стреляйте в пророка, он предсказывает, как может.

Объявление на Нью-Йоркской фондовой бирже

– Вы упоминаетесь в пророчестве.

У Алёхина не то что были проблемы с французским, просто Алёхин и французский жили по разные стороны реки. Сейчас они встретились. Вероятно, эта встреча могла произойти и в более благоприятных условиях. То есть интонацию он уловил, и, если бы Питер производил хоть на гран более убедительное впечатление, вероятно, даже взялся бы за оружие.

На помощь Питеру пришел Илья:

– Он говорит, что вы упоминаетесь в пророчестве.

– И чего там сказано? Как я переспал с его девушкой? Чего он на меня так пялится? Это ж в будущем только…

Питер продолжал нести язык Вольтера в русскоязычные массы. Илья переводил:

– В пророчестве говорится, что маг Олекса был пленен вами. По логике, теперь мы должны вас разоружить, обездвижить и пытать, пока вы не скажете, где находится Олекса и как его освободить.

– То есть вы прибыли, чтобы освободить Алекса, в смысле Олексу… Это довольно трудно. Это я про «разоружить и обездвижить».

– А освободить легко?

– Нет. Это просто невозможно. Что с барышней? Нарвались на пушистиков?

– Если ты про тех, что с большими глазами…

– И большими членами – про них. – Илья пытался понять, что так веселит лейтенанта, – лично у него воспоминание о пушистиках никакого веселья не вызывало.

– Ни одна баба не устоит. Не переживайте, обычно где-то через двое суток отпускает. У нас тут есть один маньяк – в архивах жизнь просиживает, пытается всё объяснить, одноногий шизик – Григорян. Он считает, что эти ребята выбрасывают дикое количество каких-то химикалий и ни одна особь женского пола не устоит, если, конечно, окажется неподалеку и в нужное время.

– Ну и что потом они делают с этой женской особью? – Илья поглядывал в сторону Мишеля, тот напряженно вслушивался, будто был в состоянии понять, о чем речь.

– Да ничего. Было бы что-нибудь – мы бы их давно повывели. Пушистики – гермафродиты, Григорян долго объяснял, почему им для спаривания нужно присутствие барышни: там тоже с какими-то веществами связано…

– Феромонами.

– Точно, так он и выражался. Типа мужских – в избытке, а женских для нормального процесса им не хватает. Заманивают барышню, она возбуждается от мужских – и выделяет немерено женских. Я чего-то не понимаю. Вы их на чем-то поймали?

– Не то чтобы поймали. Но – вывели. Под корень. Мне теперь эти глаза до скончания дней будут мерещиться. Лейтенант, вы зачем нас ждали и что делать собираетесь? Я смотрю, твои бойцы уже и костерок развели, и котелок пристроили, наверное, а ты мне всё с главным ответом не торопишься. Что дальше, лейтенант, не знаю твоего имени? Зачем ждал нас?

– Звать меня Олег. Есть приказ, и есть подробное описание: «красивая женщина и сопровождающие мужчины, по-русски не говорящие». Правда, нас предупреждали, что вы передвигаетесь на каком-то чудовищном автомобиле. Бензин, наверное, кончился? Думается, мне есть причина вас задержать. Но сначала вы мне расскажите, зачем вам Алекс. Потому что там, где он сейчас, он находится не без моей помощи. Только всё тут не так просто, как в этом вашем пророчестве. Так что говори – и кто знает, может, вместе чего и придумаем.