«Ни хрена себе! И ты молчал?!!»

«Ты тоже молчала, — насупился Лин, не заметив, как эары начали подозрительно на нас коситься. — И вообще, я думал, ты мне веришь».

«Верю, — поспешила оправдаться я. — Просто не знала, как ты это воспримешь».

«А как я могу ЭТО воспринять?! Воспротивлюсь хозяйке, что ли?!»

«Нет. Ты мог решить, что Тени представляют для меня опасность».

Кот фыркнул.

«Они и представляют опасность. Причем такую, какая даже эарам в страшном сне не снилась: благодаря тебе браслет стал совершенно непредсказуем, а Тени — гораздо более свободными, чем раньше. То, чем они владеют, и то, чем наделила их Тень, способно изменить мир, Гайдэ. И они тебе доверяют — это невероятная удача. Тени не лгут, хозяйка, запомни это. И они никогда не предадут того, кому принесли Клятву Верности, поэтому я не буду возражать против их присутствия, а очень даже наоборот, потому что если и есть в этом мире кто-то способный защитить тебя лучше, чем я, то только они».

Лин удивил меня.

Ну и ну! Чтобы ревнивый и сварливый кот признал, что кто-то лучше него может что-то сделать… о-о, для этого надо сильно постараться. А уж чтобы Лин в кои-то веки согласился с моим абсурдным, на первый взгляд, решением… нет. Что-то странное происходит с нами обоими.

«Ты права, — тихо прошептал шейри, уставившись на меня крупными желтыми глазами. — Рядом с тобой я снова вспоминаю себя. Я словно становлюсь цельным, таким, каким был когда-то. Мне даже кажется, я всегда умел разговаривать и плеваться огнем, но почему-то до тех пор, пока ты не спросила, ничего не помнил. А теперь вот снова вижу и знаю, что надо сделать, чтобы дунуть горячим ветром или выплеснуть наружу целое озеро раскаленной лавы. Я… я действительно меняюсь, Гайдэ. Вот только… прости… боюсь, что могу измениться не в лучшую сторону».

Чтобы не дразнить понапрасну эаров, я наклонилась и с трудом подняла тяжелого демона.

«Ох… ты и правда… уф, меняешься, — пропыхтела я, с усилием таща его на себе. — Неделю назад ты так много не весил… и откуда только взялось? Кажется, даже вчера ты был легче… ой, нет. Прости, не могу больше. Хотя если вдруг научишься левитировать…»

Лин задумчиво почесал левое ухо.

«Это значит летать, что ли?»

«Уф… точно».

«Не, — с сожалением вздохнул он через некоторое время. — Сейчас не могу — я еще маленький. Но вот если бы у меня были крылья… знаешь, я всегда мечтал, что когда-нибудь смогу летать…»

Я отдышалась.

«Ага. Я тоже. Однажды даже рискнула, и вот что из этого получилось».

«А иногда надо рисковать, — неожиданно серьезно ответил Лин. — И иногда надо стремиться вырваться за рамки. У тебя вот получилось, но разве ты об этом жалеешь?»

Я во второй раз замерла посреди дороги и, позабыв про терпеливо ждущего Мейра, надолго задумалась: и правда? Есть ли о чем сейчас действительно сожалеть?

Но так и не нашла внятного ответа, — пока для него было слишком рано.

Эары привели нас на какую-то непонятную, но очень большую поляну, со всех сторон окруженную тесно стоящими деревьями и высокими, чуть ли не в рост человека, кустами. Причем именно здесь я впервые не увидела ни одного цветка и ни одного ядовито-лилового оттенка: листва в этой части Эйирэ, как и положено, была темно-зеленой, кора — мшистой и обыкновенной, коричневой, ветви — тоже нормальными и совсем не похожими на широкие авеню, а трава под ногами разом измельчала, усохла и как-то резко пригнулась к земле.

Я ожидала чего угодно — от громко вопящей толпы недобро настроенных нелюдей до тщательно подготовленной засады, после которой на одну глупую смертную в этом мире стало бы меньше. Однако поляна, как ни странно, была совершенно пуста. А эары, исполнив свой долг проводников, тут же развернулись и бесследно растворились в ближайших кустах. Ни слова не сказав, не пояснив, даже рукой не махнув. Короче говоря, бросили нас, волки позорные, и самым неприличным образом смылись.

Внимательно оглядевшись, но не найдя вокруг ни единого признака ловушки, я решительно скинула на землю свой мешок и бесцеремонно плюхнулась сверху.

— Все. Похоже, пришли.

— Уверена? — с сомнением переспросил Мейр, чувствуя себя, по-видимому, крайне неуютно.

— Еще бы. Думаю, у них тут что-то вроде приемной, где незваные гости должны терпеливо ожидать появления Эа. Правда, скамеек нигде не вижу, но, может, так принято? Подождем, что будет дальше. А если до ночи никто не заявится, начнем бузить.

Шейри с деланой невозмутимостью зевнул, показывая возможным наблюдателям широкую красную глотку, и так же невозмутимо улегся у меня в ногах, всем видом показывая, что ему начхать, в каком месте предаваться сну. Оборотень, напротив, насторожился и подобрался, как будто в нас уже целились из луков и ждали только команды. Я же с облегченным вздохом вытянула гудящие ноги, после чего, сладко потянувшись, «нечаянно» обнажила левое предплечье, где сверкнуло серебро браслета.

— О-хо-хо… интересно, я успею малость поспать? Мейр, да не стой же столбом — присядь, пока есть возможность. Вряд ли Эа удостоит нас своим визитом прямо сейчас. Правители… они такие… любят на нервы подействовать и подержать просителей пару часиков за дверьми. Выдержать паузу, так сказать. Чтобы, значит, важность свою подчеркнуть и показать, какое мы по сравнению с ними ничтожество.

— Важность? — удивленно моргнул ло-хвард. Видимо, в его народе подобное отношение к подданным не практиковали.

— Ну да. Ежели гостей не промаринуешь как следует, сразу на место не поставишь — мол, где они, а где вождь? — то урон его чести будет. Свои же не поймут, сочтут торопливым и совсем не таким степенным, каким надлежит быть владыке и королю. Так что расслабься — раньше, чем через час, Эа не появится. Да и подготовиться ему надо, наверное. Причесаться, марафет навести… одеться как следует, чтоб не быть, как всегда, в трусах и в тапочках…

— Твои речи слишком дерзки, недостойная, — холодно прервали мои излияния из-за дальних деревьев. — Не стоит оскорблять владыку земли, по которой ступают твои ноги.

Я недоверчиво привстала.

— Правда? Так, может, и ему не стоит оскорблять своих гостей, не имея понятия, кто и зачем пришел в его дом? А то кто знает? Вдруг на Ишту нарветесь?

Из-за сочной зелени выступил высокий, очень красивый, но совершенно седой эар в легкой, играющей серебром тунике, поверх которой шел узкий плетеный пояс с изящными ножнами и явно церемониальным кинжалом. То, что церемониальный, понятно: такую красоту, совершенно дивно блистающую драгоценными каменьями, каждый день на себя не надевают. И вообще, эары не терпят холодного оружия — им вполне хватало магии. Да и толку с нее, как утверждал Лин, гораздо больше: воинами древние жители Эйирэ во все времена были неважными, кишки выпускать своим врагам считали неэстетичным, зато чародеями слыли отменными. Причем все поголовно. И если уж эарам приходилось кого убивать, то делали они это быстро, изящно и порой с изрядной долей изощренной фантазии, находя даже в самой неприглядной смерти какую-то извращенную красоту Как и следовало ожидать, незнакомец был неестественно белокож, очень строен, если не сказать истощен, и холоден, как глыба замерзшего льда. Крупные черные глаза не выражали абсолютно ничего, хотя мои слова должны были вызвать у него как минимум раздражение. Лицо — словно застывшая маска: белая и совершенно неподвижная. Тонкие губы почти не видны. Изящный нос чуть трепещет тонкими крыльями, будто пытаясь уловить, чем пахнут наши портянки. Будто обрезанные у мочек уши, несомненно, приковали мой взор, но ненадолго… совсем, надо сказать, ненадолго, потому что следом за первым, как по команде, из-за деревьев бесшумно вышли еще несколько десятков эаров и выразительно уставились на дерзких чужаков.